она мне его пришлет, — пообещала Анита.

Ей пришлось говорить неправду, она понимала, что этому человеку нельзя показывать свой паспорт с просроченной визой.

— Хорошо, позвони, пусть пришлют его, я хочу увидеть твою визу, — повторил он и вышел из дома.

Эвелин молча пошла за ним.

Анита сильно расстроилась, за все время работы в Америке она впервые почувствовала себя беспомощной служанкой, на которую кричит хозяин.

«Нет, не дождешься, я не доставлю тебе радость выгнать меня, я сама уйду», — подумала она. Из толстого желтого справочника, который лежал на столе под телевизором, Анита выписала номер телефона такси и поднялась к себе в комнату. Достала из шкафа свою одежду, сложила ее в чемодан, и решила сказать им, что уйдет, как только они вернутся домой.

Хозяева вернулись в десять.

«Уже поздно, скажу им утром», — решила она. Всю ночь Анита не могла уснуть, а как только настало утро, спустилась на кухню и заварила кофе. В семь часов Джеймс и Эвелин спустились вместе.

Анита поздоровалась, Джеймс промолчал, Эвелин ответила. Анита поставила перед ними завтрак, две миски каши и кружки кофе, потом вышла из кухни.

Как только они позавтракали, подошла к ним.

— Я хочу сказать кое — что, — обратилась она к Джеймсу.

Он молча посмотрел на нее.

— Я не буду вам больше мешать, уйду сегодня.

На его лице отразилось удивление, он никак не ожидал такого, даже на миг растерялся.

— Хорошо, — кивнул он после некоторого молчания и добавил: — Я должен тебе заплатить, сейчас принесу деньги.

Эвелин не произнесла ни слова, Джеймс вернулся, положил деньги на стол.

— Мы сейчас выходим, — сказал он.

— Я могу остаться здесь, пока приедет такси? — спросила Анита.

— Конечно, — ответил Джеймс добродушно.

«Боже мой!» — услышала Анита слова Джеймса, как только он вышел на улицу.

«Хорошо, что сегодня выходной, девушки дома, а то куда бы я пошла?! Пришлось бы ждать в коридоре до самого вечера», — подумала она.

Через полтора часа она приехала в знакомый дом и заселилась в комнату без окна.

Отвыкнув от темного помещения, она сидела на кровати грустная, подавленная. Вдруг к ней постучали.

— Заходите, — сказала Анита.

Зашли две женщины, одной лет пятьдесят, другой около двадцати пяти.

— Мы живем в соседней комнате, увидели, что дверь у вас открыта, и решили побеспокоить. Вы не могли бы написать за нас? — спросила женщина постарше.

— Что я должна написать? — удивилась Анита.

— Сочините нам какую — нибудь страшную историю, из — за которой мы якобы бежали из России, чтобы нам дали американские документы.

— К сожалению, я не умею врать, не получается у меня, — ответила Анита.

— Как же вы получили документы?

— У меня их нет.

— Какой ужас! Неужели вам так трудно соврать, сказать, что вас преследовали, свалив все на КГБ?

Анита улыбнулась.

— Таких как я в Америке двенадцать миллионов, должно быть, большая часть из них не сумела соврать.

— Тем хуже для них, пойдем доченька, постучим в другие комнаты, — обратилась она к девушке, и они вышли.

Анита пошла на улицу с намерением гулять до самого вечера и сразу лечь спать. Таким образом, комната без окна меньше будет ее раздражать.

Она дошла до церкви. Колокольный звон призывал прихожан на молитву, нарядно одетые мужчины и женщины заходили в церковь. Она пошла за ними и села недалеко от входа. На стенах висели образы святых, на длинном столе перед алтарем стояли иконы с их изображением. Люди подходили, крестились, ставили свечки в правом углу от алтаря.

Анита вздрогнула, когда увидела стройную женщину с русыми волосами, которая устроила ее к Джеймсу. Она шла от иконы к иконе, перед каждой крестилась, низко кланялась и целовала образа.

Должно быть, благодарила святых за легкие деньги, которые получала от таких как Анита, или, возможно, просила у них побольше бесправных нелегальных иммигрантов, которые отдавали бы ей свои деньги, заработанные совсем нелегкой, лишенной свободы тяжелой жизнью.

Наконец, к алтарю подошел священник, приятный, седой мужчина. Все встали. Через два часа служба закончилась.

- 10 -

В первых числах июня, в жаркий ясный день Анита приехала на новую работу.

Анна, работодатель, женщина лет пятидесяти, оставила машину во дворе огромного пятиэтажного здания, под деревом, подальше от входной двери.

— Ну, вот и приехали, вам надо расплатиться сейчас за две недели работы, как договаривались, и пятьдесят долларов за дорогу, это будет тысяча четыреста пятьдесят.

Анита достала из сумочки деньги и отдала ей.

— Нам на пятый этаж, — сказала она молодому вахтеру и направилась к лифту.

Она нажала на звонок последней квартиры справа от лифта. Дверь открыла симпатичная темноволосая женщина лет пятидесяти.

— Проходите, пожалуйста, — сказала она, пропуская их.

В большой комнате перед маленьким телевизором на раздвижном кресле лежала небольшого роста седая женщина с очень короткой стрижкой. Рядом с ней через небольшой стол стояло широкое матерчатое кресло. Все окна и двери были закрыты толстыми жалюзи, через которые не проникал дневной свет, рядом с окном стоял темный диван.

С правой стороны от входной двери была небольшая открытая кухня, между ней и столовой невысокая перегородка.

— Садитесь, — пригласила женщина.

— Я привела вам хорошую девушку, как вы просили, — сказала Анна, обращаясь к старухе, и села на кресло.

Старуха не ответила, молча разглядывая Аниту.

— У меня уже работали другие женщины, но мы не нашли общий язык. Они спорили со мной, и я их выгнала. В моем доме никто не может спорить со мной, — предупредила женщина, продолжая смотреть на Аниту.

— Я никогда не спорю со старшими, — ответила Анита с улыбкой.

— Надеюсь, мы с вами найдем общий язык. Как вас зовут?

— Анита.

— А я Эстер, мне 92 года, я еще крепкая, сама все могу, но моя дочь хочет, чтобы со мной постоянно кто — нибудь находился. Все, что от тебя требуется, это чистота, чтобы все было чисто, не было никаких микробов в моем доме. У меня одна дочь и трое внуков, они хорошие, как бриллианты. Нина, покажи ей ее комнату, — обратилась она к дочери.

Анита взяла свой чемодан и пошла за ней.

— Платить тебе буду пятьсот двадцать пять долларов в неделю, сказала она вслед Аните.

— Как пятьсот двадцать пять, мы же договорились по телефону о семистах долларах? — удивилась Анна.

— Оставайтесь, пожалуйста, очень вас прошу, я вам буду доплачивать, будете получать семьсот, только это между нами, чтобы она никогда не узнала, — прошептала дочь старухи Аните совсем тихо и тут же громко добавила: — Вот эта комната