Шрифт:
Закладка:
— Я... — задохнулась она. — Я думала, ты просто подойдёшь п-п-поговорить!
— Ну, вот я и подошёл, — усмехнулся я и поцеловал её своими окровавленными губами.
— Ты — сумасшедший, — прошептала Кристина, а её пальцы уже возились с моими пуговицами.
— Ты — тоже.
В следующий миг одежды уже не было. А корпус бронетранспортёра внезапно оказался очень удобным.
— Пожалуйста! — простонала Кристина подо мной.
Я проснулся и услышал ещё отголосок своего вскрика. Сердце часто билось, я весь вспотел.
— Костя? Ты в порядке? — Над перегородкой появилась голова Мишеля.
— Нормально. Просто сон, — откликнулся я.
Мне и раньше частенько снился расстрел. Куда деваться, тогда всё же моя жизнь оборвалась, более сильных переживаний, наверное, в принципе быть не может. Но теперь к обычному сюжету добавилось нечто новое...
— Кстати, как прошло испытание? — не отставал Мишель.
— Ну а сам-то как думаешь? — усмехнулся я.
— Ты прошёл, да?
— Да.
— А Кристина?
— А что Кристина? — нахмурился я.
— Ну, она — прошла?
— А... Ну, кажется, да, — равнодушно ответил я. — Всё, давай до утра. Спать охота.
Н-да, ночка выдалась интересной. А завтра первый урок — магическое искусство, будь оно неладно.
Глава 15. Пляшущие человечки
Занятия по магическому искусству в академии всегда ставили первыми уроками. Объяснимо, в общем-то — ни на каких других занятиях мы не тратили столько сил. После магического искусства иной раз я-то чувствовал себя выжатым. Представляю, что должны были испытывать другие курсанты.
На сегодняшнем занятии нас ожидал сюрприз. Открылась дверь, и в аудиторию вместо Белозерова вошел Илларион Георгиевич Юсупов.
Поприветствовав нас, сказал:
— Всеволод Аркадьевич, к сожалению, неважно себя чувствует. Он попросил меня заменить его сегодня. Запишите тему урока, господа.
Юсупов подошёл к доске и вывел на ней безукоризненным почерком:
«Голѣмъ.
Основные функцiи. Созданiя, настройка».
По аудитории прокатился возбужденный шёпот. Да уж, интересная тема. Особенно для меня.
Юсупов уселся в преподавательское кресло и начал лекцию.
— Само понятие «голем», полагаю, известно каждому из вас, господа. Даже тем курсантам, которые временами жалуются на расстройство памяти, — с этими словами он уставился на меня.
К придиркам Юсупова я привык ещё по урокам военного дела. Ни одно занятие не проходило без того, чтобы этот негодяй не пытался меня поддеть. Получалось плохо, всё-таки в военном деле я разбирался не хуже него самого, и придирки заканчивались тем, что от моих ответов Юсупов багровел от ярости. Не раз и не два он грозил мне штрафными баллами и жалобами в ректорат, однако на мою сторону немедленно вставали Анатоль и Андрей. Оба они, как и собирались, посещали занятия по военному делу вместе со мной.
Когда Юсупов начинал шипеть и плеваться ядом, Андрей невозмутимо поднимался и зачитывал наизусть параграфы из свода академических правил, касающиеся штрафов. После чего спрашивал, какое именно из этих правил я нарушил. А Анатоль беспечно ронял, ни к кому не обращаясь, что на занятиях по военному делу не худо бы изучать военное дело — а не тратить драгоценные академические часы на обсуждение вещей, не имеющих отношения к этому, безусловно, важному и полезному предмету. Багровому Юсупову не оставалось ничего, кроме как возмущенно фыркать.
— Если вы имеете в виду меня, — уже привычно выдержав взгляд Юсупова, сказал я, — то не могу сказать, когда в последний раз я жаловался на потерю памяти. Вывод: проблемы с памятью не у меня.
В классе захихикали.
Побагровевший Юсупов отвернулся к доске. Проскрипел:
— Итак! Големы. Все вы, безусловно, не раз наблюдали работу этих магических созданий. Кто может привести пример?
Руки подняли почти все. Но вызвал Юсупов, разумеется, Кристину.
— Прошу, госпожа Алмазова.
— Более всего големы используются на складских работах, — поднявшись с места, принялась перечислять Кристина.
Выглядела она, кстати, отлично. Бодрая, свежая — цвела, как майская роза. Только вот на меня старалась не смотреть.
— А также на вокзалах и в портах, при погрузке и разгрузке транспортных контейнеров. На сортировочных работах. В строительстве. Иногда големы выполняют простейшие операции на производстве...
— А хороша, всё-таки, — задумчиво разглядывая стройные ноги и длинные чёрные волосы Кристины, проговорил Анатоль.
Сегодня он сидел рядом со мной.
Академию отличала довольно оригинальная система рассадки курсантов. Аудитории здесь были полукруглыми, парты стояли в три ряда, по периметру дуги. Посредине хорды находилась преподавательская кафедра и висела на стене доска — которая при необходимости, повинуясь жесту преподавателя, могла превращаться в экран.
На первом ряду сидели самые успешные ученики. А чем слабее успеваемость, тем удаленнее от кафедры было место курсанта. После каждого занятия преподаватель подводил итоги, и в следующий раз, войдя в аудиторию, мы видели на партах таблички со своими именами.
Интересная система. В моём мире, наоборот, на первые парты сажали отстающих — чтобы те находились на глазах у учителя. Здесь же за право сидеть возле кафедры приходилось бороться. Если рассуждать логически, разумный подход. Преподаватель будет тратить свои основные силы на тех курсантов, которым более всего интересен его предмет.
В каждой аудитории была ещё так называемая чёрная парта, стоящая особняком. Согласно академическим правилам, если курсант вёл себя на уроке «недопустимо», преподаватель мог посадить его за эту парту отдельно от всех. Такое наказание в академии считалось неслыханным позором. Я чаще всего сидел на первом ряду. Но на прошлом занятии по магическому искусству, когда мы изучали работу с электричеством, не рассчитал силы. Вместо того чтобы зажечь единственный светильник — наглядное пособие, стоящее передо мной на парте, — я зажёг люстры во всех аудиториях этажа. А заодно включил светильники в коридоре, в уборных и на лестнице. Белозеров назвал это неразумной тратой сил, посоветовал мне уделять больше времени работе с энергетическими каналами и снизил баллы. Поэтому на сегодняшнем занятии мне пришлось перебраться на второй ряд.
Анатоль такому соседству чрезвычайно обрадовался: сам он вылезал со второго ряда нечасто. Как правило, не из-за отсутствия знаний, а в связи с нарушениями дисциплины. Среди которых на первом месте было разглядывание симпатичных сокурсниц.
— Алмазова? — бросив взгляд на Кристину, спросил я. — Ну, так. Ничего.
Анатоль фыркнул.
— Знаешь, Костя, после падения с моста ты стал на удивление невосприимчив! Ещё летом, если бы на тебя положила глаз такая красотка...
— Алмазова? На
