Лена подошла к Женьке, подняла руку вверх и мягко провела по Женькиным волосам.

— Ну, какой же ты дурак, — не согласилась она, — ты просто… дурачок.

Женька с подозрение уставился на Лену и рассмеялся. Ну не может он на нее сердиться.

Медицина — это сильно

Много позднее Лена любила рассказывать, что никогда так сильно не худела, как после двух первых суток, проведенных на корабле. И дело было даже не в том, что ей приходилось обслуживать десятки разом заболевших людей. Нет, впервые в жизни она почувствовала гигантский груз ответственности. Причем не только личной. Вместе с ней за правильность ее действий отвечали и капитан, и его помощники. И даже тетя Лиза говорила, что готова разделить с нею груз ответственности. Правда, не уточняя при этом его процентное распределение.

Под утро Лена начинала переходить в состояние начинающейся эйфории, основанной на реальной надежде — вот-вот должен был прийти в себя фельдшер. Но плачевность ситуации исторически оказалась связана с банальной невнимательностью — никто не удосужился осмотреть карманы прибывшего на борт человека. И едва проснувшись утром, он решил немедленно опохмелиться и быстро перевел себя в нерабочее состояние. Ожидать его воскрешения теперь можно было никак не раньше, чем где-то перед обедом. И как раз в это время перед Леной предстала женщина в возрасте, раздраженная и готовая разнести всё, что она видит перед собой.

Лена беспомощно огляделась кругом — поддержка отсутствовала. Она усадила пациентку в мягкое кресло, но та не могла спокойно сидеть — казалось, женщина пытается изогнуться, она хваталась за живот и делала страдальческое лицо. Вдобавок от нее шел неприятный запах. Лена старательно, но напрасно, пыталась запомнить симптомы, повторявшиеся в разном порядке и исключительно в виде криков. К счастью для нее, появилась тетя Лиза. Та, не обращая внимания на то, что женщина успешно перешла на нецензурные выражения, быстрее Лены поняла суть проблемы.

— Она несколько дней не ходила, — прошептала она Лене, — вот дура. Собралась в путешествие. Клизму ей придется делать.

— Ага, а если у нее аппендицит или что другое, — засомневалась Лена, — я пойду, проконсультируюсь.

Лена вернулась из рубки через полчаса.

— Ты что специально? — возмущалась тетя Лиза, — да тут со мною чуть такое не сделали. Ну что, проводим?

Лена пожала плечами.

— Врач сказал «решайте на месте». Легко сказать. А если не попадем.

— Да делайте хоть что-нибудь, две…, — решила вопрос за них пациентка.

Пожалуй, никогда и нигде в мире эта медицинская процедура не проводилась под таким общественным вниманием. Лена, не надеясь на посторонних, вызвала ребят, Женьку и Мишку, и теперь они с заспанным видом стояли в коридоре. Сюда же подошли несколько человек из персонала. Пошли разговоры, что на борту корабля собираются проводить настоящую медицинскую операцию. Тете Лизе пришлось выскочить в коридор и для снижения степени волнения в обществе и экипаже, рассказать для чего проводится клизма. Как только она начала рассказывать об эмоциях, испытанных ею на личном опыте, сочувствующие в коридоре начали исчезать в разные стороны.

В это время Лена окончательно осознала, что совершила ошибку, связав свою судьбу с медициной. Бабушкино лечение и домашние навыки оказались даже ценнее, чем то, что осталось в ее голове после сдачи экзаменов и зачетов за первый курс. Но Лена старалась. И чем больше предметов собиралось на столе, тем чаще приходила в голову мысль, что выполнить что-то очень сложное, ну, например, оснастить этот большой корабль к плаванию, гораздо проще, чем подготовиться к проведению в первый раз обыкновенной клизмы. Ответственность ситуации подчеркнуло даже прибытие капитана. Вначале он, с делано-равнодушным видом прослушал все выражения пациентки. Но его быстрое убытие в машинное отделение показало, что капитан морально не готов обсуждать любые последствия, методики проведения и даже состав участников. Уходя, он коротко бросил:

— Если что, я на корабле.

Неопределенность фразы ясно показывала его отношение к дальнейшему. Появился неожиданный побочный эффект планируемой процедуры — исчезли другие больные. Или они побоялись, что попадут под общую компанию, либо осознали ответственность ситуации.

Почти через час Лена, как опытный полководец, под вопли пациентки осмотрела свое вооружение — кружку Эсмарха, штатив, наконечник, проверила наличие воды и еще много чего другого. Тетя Лиза вышла в коридор, показала непонятно зачем кулак ребятам и спряталась обратно в комнату. Воцарилась тишина. К стоящим в коридоре Женьке и Мишке исподтишка и сбоку начали подходить члены экипажа с одним и тем же вопросом:

— Ну как там?

Мишка терпеливо пытался объяснять про длительность операции, а Женька начал раздражаться и одному, самому любопытному, даже пообещал сделать клизму только каким-нибудь другим нештатным способом. Едва обиженный мужчина развернулся, чтобы уйти, как коридор разрезал дикий вопль. Откуда-то прибежал капитан. Он стоял на пороге, не решаясь войти. Потом прошло еще минут пятнадцать, и, наконец, появилась исполняющая обязанности судового врача — Лена. Наверное, сказанную ею фразу неоднократно говорили многие поколения врачей:

— Все! Операция прошла успешно. Мальчики, вы ведь поможете?

— Конечно! — вырвался вперед Женька.

Тетя Лиза выводила из кабинета завернутую в простыни пациентку. Она блаженно улыбалась и нежно оглядывалась на Лену. А в коридор густо попер типичный природный запах, напомнивший Женьке времена, когда он ходил дневальным по казарме. Но едва он зашел внутрь помещения, как понял, что все гораздо хуже. На всякий случай Мишку отправили в каюту. Пожалели нервы, чувства и эмоции неподготовленного человека.

Капитан пригласил Лену в ресторан во время обеда. Едва она зашла в зал раздались шумные аплодисменты. Ей приготовили место рядом с капитаном. Лена посмотрела на накрытый стол и, сославшись на крайнюю усталость, ушла к дежурному администратору. Там она села в кресло и быстро уснула.

Через несколько часов пришел в себя фельдшер. Первый час он никак не мог понять, кто затащил его на корабль. А потом капитан увел его к себе и очевидцы рассказывали, что выражения пациентки перед клизмой по сравнению с прорывающимися из каюты капитанскими — нежные и ласковые выражения. После этого фельдшер рьяно взялся за дело, но число пациентов катастрофически упало. А точнее, их почти не стало. Может быть, этому поспособствовало и устойчиво занявшее свое место на небе солнце.

Остатки путешествия Лена чувствовала себя практически свободным человеком. В отличие от ребят. Жека к этому времени почти плевался от переписываемых начисто протоколов, а удачно выступивший со своим непонятным докладом Мишка стал местной знаменитостью, и ему пришлось ходить на все пленарные заседания. Не повезло и Женьке. После первой же воспитательной беседы от него не отходили