Шрифт:
Закладка:
— Давно? — эхом вторю я.
— Да, давно. Мы с Насей… — Еще и Нася. Что же, ожидаемо и это. — …давно заметили. Думали, ты его детская, подростковая любовь. Немного ошиблись. Странно, что ты ничего не замечала. Или не странно. Ты, что касается отношений, никогда ничего не замечаешь.
— О чем ты?
— Ты умная женщина, Ани, подумай сама.
Только и слышу, что умная. И каждый раз чувствую себя глупее глупого.
— Я не понимаю. И тебе лучше говорить прямо, о чем ты.
— Ани, Ани, ты никогда не думала, что, если бы я был свободен, то мы с тобой давно бы уже были вместе?
Вам падал весь мир на голову? В тот момент мне… Покачала головой.
— Глупости.
— Нет, Ани. И то, что мне недоступно, хочет мой сын. Он любит тебя. И я не вижу причин…
— Не видишь, Глор? — Перебивать не в моей привычке. Но я не выдерживаю. Бездна в моей жизни, или моя жизнь — бездна? Как ни поверни, все плохо. Чудовищно, кошмарно, отравляюще и отрезвляюще. — Попытка изнасилования — это небольшое недоразумение? Оставлять синяки тому, кого любишь, это я что-то неверно поняла, да? Когда тебе говорят «нет», а ты не останавливаешься, это все равно правильно? Просто потому, что он любит? Но как же я? Мои чувства? Желания? Это не важно?
— Ты так увлечена Марсеном?
— Марсен? Марсен, — смех вырывается из груди. Невеселый. И мне грустно. Гадко и грустно. — Я иду в кабинет. И тебе лучше не вмешиваться. Хотя бы во имя тех иллюзий, что я испытывала в отношении тебя и твоей семьи. Во имя… дружбы?
Я встаю резко, но идти быстро не получается. Ноги не слушаются, тело слабо. Но я спешу, спотыкаюсь, передвигаясь от стены к стене. Глорий остается в малой гостиной. С чаем и коньяком. По дороге встречаю дворецкого.
— Леди?
— Проведите герцога к выходу. Его сын сейчас к нему присоединится. Им пора.
А сама решительно дергаю за ручку, пытаясь открыть дверь в кабинет. Закрыто. Не на замок. Магией. Ручка проворачивается, замок щелкает. Но дверь не открывается. Настроение снести и замок, и дверь. Но это не мой дом. В отличие от последних гостей, я свое место осознаю. Приходится считывать заклинание, выплетая из него силу. Теперь можно зайти.
Что-то такое я и ожидала увидеть. Марсен на коленях, его тело синеет, изо рта то и дело вырываются хрипы.
— Самнозия лиго, — выдыхаю, падая на стену. Дверь меня спасает. Ухватившись за ручку, стою. Всматриваясь в Артимия. Помят. Волосы растрепаны, на штанах и рубашке копоть. Бедный, глупый Марсен, ты же темный маг, какого демона ты воззвал к огню? Твое оружие тлен, боль, смерть.
Но бой остановлен. И Арт недоволен.
— Уходи, Артимий, тебе пора. Отец ждет на улице.
— Ан…
Я не слушаю. Иду к Марсену и помогаю тому подняться. Как два матроса-пропойцы, мы плывем мимо незваного гостя, мимо дворецкого, лакеев, горничных ко мне в спальню. Она не ближе. Но там есть нужные артефакты.
Лечить Марсена несложно, несколько флаконов зелья жизни, вливание силы из десятка артефактов — и студиус в лучшем состоянии, чем я.
Марсен зевает.
— Зря ты помешала.
— Надо было дать ему тебя убить?
— Я побеждал, — и поперхнулся. Не иначе, как ложь застряла в горле.
— Я заметила. На коленях — это поза победителя, да?
— Да, — улыбается.
— Шутник. — Усмехаюсь. — Тебе надо поспать.
Он снова зевает. Не спорит. Вижу, что глаза у Сильвия слипаются. Иду задернуть шторы, а сама ухожу. Надо проверить, ушли ли герцог с сыном. И не осталось ли от них каких-то неожиданно забытых подарков.
Глава 23. В эпицентре бури
Гостиная и кабинет чисты. Коридоры тоже. Лишь на выходе замечаю следилку. Крошечный маяк, который должен известить своего хозяина, когда в дом заходят и уходят. Считывая ауры тех, кто ушел или зашел. Артефакт сломала. А после и уничтожила. Черный огонь[46] не мой конек, но владеть им обязан каждый темный.
Вернувшись в кабинет, еще раз осматриваюсь. Нет, все чисто. Я не ошиблась. Теперь осматриваюсь как следователь. Считываю выбросы силы. Становится понятно, что Марсен все-таки не ошибся. В силу любви к экспериментам он сделал ставку на то, в чем слаб оппонент. Светлая магия. Ну, и закон мироздания. Все темные слабее светлых. Только светлая сила непослушна темному. Даже если тот дважды был до этого светлым. Хотя выбросы есть. Значит, что-то получалось. Но недостаточно, чтобы победить.
Вызываю слуг, желая, чтобы следы драки поскорее были убраны. Но вместо лакея является опять Варим.
— Что-то случилось? Хозяин? — Я спешу подняться, бежать к Марсену. Он мой вынужденный союзник, мое меньшее зло. И он нужен мне, если не целым, то живым.
— Нет, госпожа. — Я останавливаюсь. Госпожой называют хозяйку дома. Я уже собираюсь сделать замечание дворецкому, но тут замечаю, что он испуган. Его руки дрожат, рот то открывается, то закрывается, как у выброшенной на берег рыбы.
— Что?
— На улице, госпожа. Там.
Я быстро огибаю слугу, иду к выходу, Варим спешит следом. Как тихо. Еще недавно, еще полчаса назад тут было множество слуг. Куда они все делись?
На улице еще тише. Ни единой живой души. Даже собаки и те не лают.
— Там, — шепотом, дрожащей рукой указывая на небо. Бедный Варим. Бедные все мы.
— Тьма!
— Леди? — Осуждение в лице при данных обстоятельствах меня несколько позабавило. Настолько, что мне удается спрятать свой ужас.
— Я не ругаюсь, Варим. То, что Вы видите, и есть тьма. Прорыв.
— Боги…
— Не помогут, Варим. — Надо собраться. Откуда-то появляются силы. — В доме есть убежище?
— Да, госпожа.
— Собирайте слуг и спускайтесь вниз. Хозяину ни слова. Я сама скажу.
— А вы?
— Мы с хозяином темные. Нам ничего не угрожает.
Ложь. И правда. Если мы не полезем, то нас не тронет. Но мы… я не стану отсиживаться. Шанс, что выживу, есть. Но небольшой. Не при данных условиях.
Слуга уходит. А я так и сажусь на холодные ступени. Небо исполосовано, рваные белесые тучки, будто безумный дракон древности пытался разорвать в клочья небеса. Но такие драконы не существуют, их нет, нигде. Даже в сказках нет драконов размером с материк.
Я поправляю волосы, ветер треплет выбившиеся пряди. Руки отнять от головы не получается. Что
