Ричер покачал головой:

— Мы не можем здесь оставаться. Мы сами навестим его.

— А почему ложь по поводу кольца не дает тебе покоя? — спросила она.

— Обо всем остальном я узнал с чужих слов, но то, что кольцо не было подделкой, я выяснил сам.

— Не понимаю, почему это так важно.

—  Важно, потому что я выстроил целую теорию, а ложь по поводу кольца не оставляла от нее камня на камне.

— Что это за гениальная теория?

— Кое что, о чем однажды написал Бен Франклин.

— Ты что — ходячая энциклопедия?

— Просто и помню то, о чем прочитал. И я помню еще одну историю о броненосцах. Мне рассказал ее Бобби Грир.

Алиса выразительно посмотрела на Ричера.

— Ты сумасшедший, — сказала она.

— Это всего лишь теория. Ее нужно проверить.

— Как?

— Мы сядем и подождем, кто явится по наши души.

Они прошлись пешком до здания суда и обнаружили Уолкера в его кабинете. Он выглядел очень усталым.

— Ну что ж, — сказал он, — все завертелось. ФБР, полиция штата, посты на дорогах, вертолеты — более ста пятидесяти человек задействовано. Но будет гроза, и это не радует.

— Мы вам еще нужны? — спросил Ричер.

Уолкер отрицательно качнул головой:

— Теперь пора передать дело в руки профессионалов. Я иду домой. Сосну пару часиков.

— Думаю, и нам стоит сделать то же самое, — заметил Ричер. — Пойдем домой к Алисе. Звоните, если понадобимся.

— Позвоню. Обязательно, — кивнул Уолкер.

— Опять будем косить под ФБР, — сказала женщина.

— Мы все? — спросил шофер. — А девочка?

Женщина задумалась. Ее присутствие было необходимо, поскольку она была стрелком, а сопровождающим она хотела видеть не шофера, а высокого.

— С ребенком останешься ты, — сказала она.

— Крайний срок? — спросил шофер.

Всякий раз, когда команда разделялась, женщина устанавливала крайний срок, до которого надо было сидеть и ждать, а после которого, если команда не собиралась вновь, надо было уносить ноги. И здесь уже каждый был сам за себя.

— Четыре часа, о’кей? Ждешь и сматываешься.

«Краун-виктория» стояла на парковке у мотеля. Они прикрепили антенны к крышке багажника. Одели синие куртки поверх рубашек. Напялили сувенирные бейсболки. Проверили обоймы своих пистолетов. Высокий блондин уселся на водительское место. Женщина задержалась у двери номера и еще раз повторила: «Четыре часа. Ждешь и сматываешься».

«Ждешь и сматываешься» означало «после себя ничего не оставляй, в особенности живых свидетелей».

Ричер забрал из машины пистолет, «федэксовский» пакет и принес их на кухню к Алисе.

— Где весы? — спросил он.

Алиса открыла шкаф и поставила весы на кухонный стол. Ричер взвесил пакет. Потом спросил:

— У тебя есть отвертка?

— Под раковиной.

Он нашел ящик с инструментами и выбрал отвертку.

— Поехали обратно к зданию суда. Мне там кое-что нужно.

Она заперла квартиру и прошла вместе с ним к «фольксвагену». Они выехали в восточном направлении. Алиса припарковала машину на стоянке с тыльной стороны здания. Обойдя его кругом, они подергали дверь, выходившую на улицу. Она была плотно заперта.

— Я собираюсь ее выбить, — объявил Ричер. — Сработает сигнализация.

— Приедет полиция, — подхватила Алиса.

— Не сразу. У нас будет около трех минут.

Он отошел на два шага назад и со всей силы саданул ногой чуть выше дверной ручки. Дерево треснуло, и дверь с грохотом распахнулась. Раздался звон сигнализации.

— Подгони машину в переулок и жди меня там. Мотор не выключай, — сказал он.

Он взбежал наверх, вышиб ногой дверь в кабинете Уолкера и сразу же бросился к картотечному шкафу. Отыскал ящик на букву «П» и сунул в замочную скважину отвертку. Сломал замок и вытащил ящик.

Он уже мог различить вой далеких полицейских сирен. Он наплел то, что ему было нужно, лишь просмотрев три четверти материалов, хранившихся в ящике. Это была папка пятисантиметровой толщины. Ричер вытащил ее из ящика, засунул под мышку, промчался через секретариат и прогрохотал вниз по лестнице. Свернул в переулок и прыгнул в «фольксваген».

— Гони па юг. Едем в Красный дом, — сказал он.

Машина рванула с места. Они не успели отъехать и на полсотни метров, как Ричер увидел позади красные мигалки. Полиция Пекоса опоздала всего на минуту. Ричер успел разглядеть в двухстах метрах впереди большой седан, осторожно свернувший налево, на дорогу, шедшую к дому Алисы. Он выглядел как полицейская «краун-виктория».

— А теперь жми что есть силы, — скомандовал он. Разложив на коленях украденные бумаги, он зажег в салоне свет.

Литера «П» означала «пограничный патруль». В папке были собраны все материалы о преступлениях, совершенных двенадцать лет назад, и сообщения о принятых в связи с этим мерах. Это было не самое приятное чтиво.

Граница между Мексикой и Техасом — очень протяженная. Многие ее участки — это километры и километры выжженной солнцем земли. Обычно моторизованные патрули прочесывали местность и отлавливали мигрантов на маршруте их безнадежно долгого и трудного трех-четырехдневного перехода на север. Эта тактика была достаточно эффективной. Часто зачистки превращались в гуманитарные операции, поскольку нарушители были больны, обезвожены и обессилены.

Но однажды все внезапно изменилось.

Неожиданно в ночи появлялся ревущий грузовик, раздавались винтовочные выстрелы. От группы отбивали одного человека. Затем за одиночкой гнались километра полтора и пристреливали. После этого грузовик исчезал.

Ни одной официальной жалобы от семей погибших не поступало. В конце концов начали проводить расследование, в ходе которого было установлено примерное число погибших — семнадцать. Имя Рауля Гарсия тоже значилось в списке.

К делу прилагалась карта. Как правило, засады устраивались на участке территории площадью двести пятьдесят квадратных километров, имеющем на карте форму груши. Она почти полностью вписывалась в границы округа Эхо.

В августе, через одиннадцать месяцев после появления первых слухов, командование пограничной службы дало зеленый свет полномасштабному расследованию. В конце месяца нападения прекратились. Все фигурировавшие в деле свидетели отрицали, что они когда-либо даже приближались к границе. Шло время. Убийства прекратились, уцелевшие счастливчики строили новую жизнь. Четыре года назад дело было закрыто.

— Ну что? — спросила Алиса.

Ричер закрыл папку. Бросил ее на заднее сиденье.

— Теперь я знаю, почему она солгала насчет кольца, — объявил он.

— Почему?

— Она не врала. Она говорила правду. Потому что какой-то ювелир