— Лично я поехал бы на север, развернулся бы и изучил левую сторону дороги. Выбрав место и отмерив километра три назад, занял бы позицию и стал ждать.

— В этом есть логика, — согласилась Алиса. — Но что касается убийства Шлюпа... Звучит неправдоподобно. Они добрались до этого дома? Спрятались в чистом иоле, а потом незаметно пробрались внутрь? Пока она была в душе?

— Я бы так и сделал, — сказал Ричер. — А по моим ощущениям, они не глупее меня. Может быть, даже умнее.

— Но она созналась. Зачем ей это делать?

— Разберемся потом. Сначала подождем часок.

Он оставил Алису на работе, а сам решил наконец сходить в музей Дикого Запада. Музей был закрыт, но, пройдя по переулку, Ричер оказался на открытой площадке с тыльной стороны здания, где и находилась могила Клея Эллисона. На ней было написано: «Роберт Клей Эллисон, родился в 1840 — умер в 1887. Он не убил ни одного человека, который бы этого не заслуживал». У Ричера не было второго имени. Он был просто Джек Ричер. Родился в 1960-м, еще не умер. Он попытался представить себе, как будет выглядеть надгробие на его собственной могиле.

Ричер шел по переулку обратно. Его внимание привлекло офисное здание в два этажа. На одном из окон старомодным шрифтом было написано: «Алберт Юджин, адвокат».

Ричер остановился на перекрестке. Солнце уже садилось, а над горизонтом появилась бесформенная туча.

Алиса все еще была у себя. Перед ней сидела мексиканская супружеская пара. Алиса рассеянно указала Ричеру на его стул, который до сих пор стоял рядом с ней. Он сел, взял телефонную трубку и набрал абилинский номер. Он назвался Честером Артуром и попросил к телефону сержанта Родригеса.

Ему пришлось ждать целую минуту. Затем Родригес снял трубку, и Ричер сразу же понял, что они нашли тело Юджина.

— Назовите имя вашего клиента, мистер Артур, — сказал Родригес.

— Что нашли ваши люди?

— Именно то, что вы сказали, сэр. Два километра четыреста метров на север, с левой стороны, в глубокой трещине. Убит одним выстрелом в правый глаз.

— Мой клиент — не исполнитель. Может быть, он вам позвонит, — сказал Ричер и повесил трубку, прежде чем Родригес успел начать препираться. Алиса не сводила с него глаз.

— Они нашли Юджина, — сказала она. — Что теперь?

— Теперь нам надо пойти и предупредить Хака Уолкера. Хак, Эл и Шлюп были трио. Кармен говорила, что они все вместе работают над условиями сделки. Хак вел переговоры с федеральными властями, поэтому он знает все, что знали они. Возможно, он следующий.

— Извините, я должна идти, — повернулась к своим клиентам Алиса.

Хак Уолкер собирался идти домой. Был уже седьмой час. Они сообщили ему, что Юджин убит, и увидели, как кровь отливает от его лица. Он, шатаясь, обошел свой стол и рухнул в кресло. Довольно долго он молчал, потом произнес:

— Наверное, я знал об этом с самого начала. Но, понимаете, надеялся.

Алиса пересказала ему теорию Ричера. Двое из троих, сделка с правосудием, опасные знания. Уолкер сидел тихо, углубившись в раздумье. Наконец покачал головой:

— Не может быть. Потому что сделка была абсолютно пустячной. Шлюп сдался и согласился заплатить налоги. Он не мог переносить тюремного режима. Эл связался с налоговой службой и сделал им предложение. Бумага должна была быть подписана федеральным прокурором. Я лишь протолкнул все дело немного быстрее.

Уолкер выглядел смущенным, что-то беспокоило его.

— Что вы хотите добавить? — спросил Ричер.

— Мы не должны углубляться в эту тему дальше, — ответил тот. — В какой-то момент мы придем к выводам, которые нам не понравятся...

— Мы?

— Подумайте сами. Из-за самой банальной неуплаты налогов людей не убивают. Или убивают? Шлюп и Эл собирались отобрать у Кармен управление трастовыми счетами и отдать деньги правительству. Теперь Эл и Шлюп мертвы. Если мы продолжим копаться в этом деле, я буду вынужден предположить преступный сговор.

— Никакого сговора не было, — возразил Ричер. — Если бы она уже наняла людей, зачем тогда ей был нужен я?

— Чтобы все запутать. Отвести подозрения от себя, — пожал плечами Уолкер.

— Так докажите это. Покажите нам, что она кого-то наняла. У вас есть выписки из ее банковских счетов?

Уолкер отпер ящик стола, достал оттуда стопку выписок и принялся просматривать страница за страницей. Затем он положил бумаги на стол. Его лицо ничего не выражало.

Алиса быстро их пролистала, глядя только на дебетовую колонку. Там фигурировали многочисленные платежи, но все суммы были малы и неровны.

— Проверь последний месяц, — подсказал Ричер.

— Девятьсот. Круглая сумма, — наконец сказала она.

— За девятьсот долларов нельзя нанять человека, который бы умел работать так, как мы видели. Надо с ней поговорить.

— Невозможно, — возразил Уолкер. — В данный момент ее переводят в тюрьму.

— Она этого не делала, — не сдавался Ричер.

— Так зачем же она созналась?

Ричер закрыл глаза. Замер на мгновение.

— Она была вынуждена, — произнес он. — Кто-то ее заставил. Попросите судебного пристава принести снизу журнал посещений. Посмотрим, кто к ней приходил.

Прокурор снял трубку и набрал номер. Попросил, чтобы ему принесли журнал посещений. Через три минуты в кабинет вошел судебный пристав с журналом.

Уолкер бегло пролистал его в одну, потом в другую сторону. Кармен Грир поступила в следственный изолятор в понедельник рано утром, а выбыла из него два часа назад в связи с переводом в тюрьму Департамента исправительных учреждений штата Техас. За это время лишь один посетитель побывал у нее дважды. В девять часов утра в понедельник и в полдень во вторник ее в камере навестила заместитель окружного прокурора.

Ричер еще раз заглянул в журнал. Первый допрос зампрокурора продолжался две минуты. Совершенно очевидно, Кармен категорически отказалась разговаривать. Второй допрос длился двенадцать минут. После него ее отвели наверх, чтобы зафиксировать на пленку признание.

— Больше никого не было? — спросил он.

— Были телефонные звонки, — ответил пристав. — Весь день в понедельник и с утра во вторник.

— Кто звонил?

— Ее адвокат.

— Ее адвокат? — переспросила Алиса.

Пристав кивнул:

— Просто замучил. Мне пришлось целый день водить ее из камеры к телефону.

— Звонил мужчина или женщина? — спросила Алиса.

— Это был мужчина.

—