удастся выстроить диаграмму, где находился каждый из вас; но видел ли кто-нибудь какое-либо внезапное движение, которое могло быть смертельным толчком? — Маршалл сделал паузу, мысленно прикусив язык за столь банальное замечание, как его последняя фраза. Тишина. — Хорошо. Я знаю, что вы чувствуете. Вы говорите себе: “В конце концов, я не слишком уверен в том, что видел, и не собираюсь своими догадками посылать человека в газовую камеру”. Но вспомните, что это неуклюжий, безуспешный, разочарованный убийца. Получив возможность, он вновь нанесёт удар. А мы должны убедиться, что ему это никогда не удастся. Так что давайте. Сообщите всё, что может оказаться полезным.

Нерешительно поднялся Мэтт Дункан, похожий на неготового к уроку школьника. Он откинул со лба чёрные волосы, и странная седая прядь среди них словно подчёркивал горечь, выразившуюся во всех чертах его лица.

— Окей, Теренс, — проговорил он.

— Так. Да, Мэтт? Ты видел, кто толкнул Рансибла?

Мэтт громко сглотнул.

— Видел?! Я толкнул его.

Реакцией Кончи стал скорее писк, чем крик. Она протянула вперёд маленькую ручку, словно останавливая признание мужа. Хилари, вскочив с кресла, бубнил что-то про Справедливость и Наконец-то.

Маршалл оборвал его.

— Ты толкнул его, Мэтт? — мягко проговорил он.

— Я ничего не мог поделать. Я стоял позади него. И я на голову выше его… был… так что он мне не мешал. Затем, как только ракета тронулась, меня со всей силы толкнули в спину. Я начал падать вперёд, поэтому вытянул перед собой руки. Ну, вы понимаете… Я толкнул как-его-там. Увидел, как он пошатнулся, а затем полетел прямо, вперёд, туда…

Никто не заметил, как ускользнула Леона, но теперь она возникла позади Мэтта с наполовину налитым стаканом виски.

— Это поможет, — сказала она.

Он сделал глоток и смог удерживать тело неподвижным.

— Спасибо, — кивнул он. — Вот. Я это сделал. Я сознался. Исповедался чистосердечно от и до, согласно воззрениям церкви моей жены. Но я всё же…

— Лейтенант, — потребовал Хилари, — арестуйте этого человека! Резкий толчок в спину, как же! Он боится, что его кто-то ещё видел, и пытается опередить. Арестуйте его, говорю я!

— Прежде всего, — медленно проговорил Маршалл, — я не могу арестовать никого за пределами городской черты Лос-Анджелеса, а несмотря на всю странность её границ, сейчас мы вне их. Кроме того, я верю ему. Продолжай, Мэтт. Можешь рассказать нам об этом толчке ещё что-нибудь?

Неуверенный голос Мэтта дрожал.

— Не могу, Теренс. Я не оглядывался, поэтому всё, что я видел, это как он со свистом падает, и падает, а потом… — Он вздрогнул и закрыл лицо руками.

— Возьми себя в руки, — сказал Маршалл, чувствуя себя столь же бесполезным, как эта фраза.

Мэтт опустил руки.

— Конечно. Взять себя в руки. В эти руки, вне всякого сомнения. Эти руки, убившие человека…

— Горяченькое! — раздался с порога резкий сухой голос. — Уже признание! — ухмыльнулся его обладатель в полицейской форме, после чего бросил через плечо: — Заходите, ребята, мы тут уже всё прояснили. — Полицейский вышел на середину комнате. — Меня зовут Келло, народ. Сержант Келло. К, е, л, л, О-О-О-О-О, как поют на радио. И похоже, что всё пройдёт быстро, а? Ну, малыш, — обратился он к Мэтту, — как тебя зовут и кого ты убил?

— Боюсь, сержант, — вмешался Маршалл, — вы слишком торопитесь. Это ещё не вопрос наручников.

— Эй, братишка, признание есть признание, а? И кто ты такой, чтобы мне указывать?

— Маршалл, лейтенант, отдел убийств, — показал значок Маршалл.

Круглое красное лицо сержанта Келло сузилось от злости.

— Маршалл, да? Большая шишка в Лосе, да? Ну, братишка, тут Пасадена. И не суй нос.

5

— Жуткое зрелище, док, а? Хотя сомневаться в причине смерти незачем. Сразу умер?

— Мгновенно.

— Так и не понял, что с ним, а? Так и надо бедолаге за то, что возится с ракетами. И всему сборищу этих чудаков, как по мне. Ракеты… Опознаете этого человека, мистер Картер?

— Насколько смогу, судя по тому, что от него осталось. Во всяком случае, именно в таком костюме был Рансибл, в одежде лежит его приглашение, а сам он — единственный пропавший участник вечеринки. Его дантист, наверное, опознает лучше меня.

— Не учи учёного, Картер. Вот что я тебе скажу: может, мне объяснить тебе, как рассказы писать?

— Может быть.

— Ну-ка: Рансибл… Звать его Уильям? Адрес…

* * *

— Значит, в этом списке, мистер Чантрелл, те люди, которые были по ту же сторону траншеи, что и Рансибл, а в этом стоявшие с другой стороны?

— Да. Мой помощник Гриббл, мистер Картер с женой и я находились в яме.

— Так, значит, только эти десять могли… Чёрт, на что мы тратим время? Мы знаем, кто это сделал.

* * *

— У вас когда-нибудь были проблемы с этим Дунканом, мистер Фоулкс?

— Проблемы? Не знаю, что вы называете проблемами. Но, быть может… Никогда не знаешь, как эти сочинители отреагируют на самое обычное деловое предложение. Никогда не знаешь. У нас было… Полагаю, можно назвать это финансовыми разногласиями. Я случайно упомянул их сегодня вечером, а Дункан разразился дикими воплями и посмотрел на меня так, словно… ну, словно он хотел убить меня. И, клянусь Богом, он это сделал!

— Угрозы, а? Какого рода, мистер Фин?

— Понимаете, я бы не стал так говорить о друге, сержант, но при данных обстоятельствах…

— Само собой. Не вредно быть в дружбе с законом. Ну, валяй, братишка.

— Не стал бы до сегодняшнего вечера, имею в виду. Кажется, эти угрозы были ещё до знакомства с мистером Фоулксом.

— И какие угрозы?

— Ну, не совсем угрозы. Может, просто куча болтовни. Но я знаю, что Дункан взорвался, когда узнал о той махинации Фоулкса, и как-то вечером у Картера, когда мы обсуждали Идеальное Преступление, сказал, что у него, по крайней мере, есть Идеальная Жертва. Звучало так, словно он именно в виде именно это. В любом случае, что-то он да имел в виду.

* * *

— Вы видели этот толчок, мистер Баучер?

— Боюсь, что так. Кто-то укусил меня, и я дёрнул головой как раз в тот момент, когда стартовала ракета. Я заметил Дункана, потому что странная седая прядь у него в волосах отражала света. И выглядело так, как будто и его самого толкнули.

— Вы видели, как его толкнули?

— Не могу сказать. Он высок, и позади него был кто-то ниже ростом, кто бы это ни был; я никого не заметил. Но тело Дункана дёрнулось вперёд, как будто…

— Вы могли бы поклясться в суде, что видели, как его толкнули, и что он сам никого