— Да ну нет, я же серьезно! — Сеня настолько увлекся своей теорией, что даже не обиделся. — Их, говорят, еще будить в этот момент нельзя, а то плохо им будет. Ну и, в общем, какие-то предметы они тоже могут перекладывать в другие места. Вот я и думаю — может, ты во сне встал, переставил свои боксерки, а теперь ничего не помнишь? Может, ты у нас и вправду лунатик?

— Марсианин, — огрызнулся Лева.

— Да перестань ты, — с трудом удерживаясь, чтобы не засмеяться, одернул я Сеню. — Никакой лунатизм здесь ни при чем. Ну, во всяком случае, мне так кажется. Да и что это за лунатизм, который проявляется единственный раз в жизни, и тот — перед выступлением на чемпионате?

— И откуда ты у нас только такой умный, — съехидничал Сеня, вставая с кровати и отправляясь чистить зубы.

Я не строил из себя всезнающего дядьку, но мне в голову сразу пришла догадка, что это происшествие с кедами — неспроста. Лева, при всех его подростковых эмоциональных заскоках, сильной небрежностью не отличался, и уж закинуть куда-нибудь на ночь глядя свою рабочую обувь, да еще так, чтобы ее невозможно было найти — это точно было не про него. Версии вроде «уборщица подмела, когда мы спали, и отставила кеды, чтобы не мешали», тоже отметались сразу — наша-то обувь стояла на месте нетронутой.

Тренерский опыт из прошлой жизни подсказал мне единственную реалистичную версию: ночью в нашей комнате побывали конкуренты по рингу. Думаю, они тоже не могли не приметить новеньких боксерок у Левы, и, как спортсмены, прекрасно понимали роль качественной и удобной обуви в успешном выступлении боксера. Исходя из этого, можно было предположить два основных варианта дальнейшей судьбы этих боксерок: либо они украдены, либо безнадежно испорчены. В этом смысле мы, спортсмены, коллеги балетных артистов по несчастью: у тех тоже вечная проблема с порчей балеток перед выступлением.

Нами немедленно были начаты поиски Левиных кед по всей комнате — с отодвиганием кроватей и прочей мебели и даже с перерыванием личных вещей каждого из нас (чтобы уж для надежности). Но все было тщетно: ничего похожего на искомые боксерки видно нигде не было.

— М-да, придется мне, видимо, выступать в своих, — расстроенно проговорил Лева. — Жаль. Я к тем уже привык. В них действительно намного удобнее.

— Ладно, — я решил прервать поток сентиментальных размышлений. Чувства товарища мне были отлично понятны, но в преддверии выступления расклеиваться точно не стоило. — Что теперь поделаешь? Пойдемте на завтрак. День сегодня важный, силы все равно понадобятся.

Едва мы открыли входную дверь, как идущий впереди Сеня обо что-то споткнулся.

— Ёлки-палки! — вскричал он, поднимая с пола какую-то бесформенную кучу. — Так вот же они, Лева! Только… что это с ними?

Вопрос был из разряда риторических. Новенькие Левины боксерки были порезаны так, что со стороны больше напоминали кучу лохмотьев. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что состояние их не так уж и безнадежно — просто авторы этого ночного произведения постарались максимально разогнуть края дырок в разные стороны.

— Ни фига себе, — присвистнул Лева, беря в руки свое истерзанное сокровище. — Это… это как же?

— А вот так, — отрезал я. — Привыкай, Лева, в большом спорте еще и не такое бывает.

— Ты-то откуда знаешь? — съязвил Лева. — Сам-то давно ли в спорте оказался?

— Ну я же не на облаке живу, — развел я руками. — Люди много чего рассказывают.

— Рассказывают — это да… — задумчиво протянул Лева, рассматривая кеды, еще вчера бывшие новыми. — Только делать-то мне теперь что?

— Пойдем к мастеру, — решительно ответил я. — Здесь есть мастерская по ремонту инвентаря и одежды с обувью.

— Ты думаешь, тут еще осталось, что ремонтировать? — Лева продолжал с сомнением глядеть на боксерки.

— А чего мне-то думать? — резонно отреагировал я. — Вот отнесем к мастеру — пусть он и выскажет свое компетентное мнение. От этого и будем плясать.

— А мы на завтрак-то не опоздаем? — беспокойно спросил Сеня. Похоже, он в любой ситуации продолжал думать прежде всего о еде. Впрочем, в некотором смысле это было и правильно: своевременное питание по графику — одна из неотъемлемых составляющих распорядка дня спортсмена. Да и вообще любого человека, который хочет быть здоровым и сильным.

— Не опоздаем, — ответил я. — Если поторопимся, то везде успеем. Здесь недалеко.

Мастер внимательно осмотрел принесенных нами «пациентов».

— Мда, ребята, — наконец протянул он. — Хорошо же кто-то для вас постарался!

— Это понятно, — нетерпеливо выпалил Лева. — Восстановить-то их можно? Или все, только прощание и торжественная церемония проводов на помойку?

— Зачем же на помойку? — удивился мастер. — Их вполне можно вернуть к жизни. Здесь не все так страшно, как кажется. Единственное что — придется подождать.

— Долго ждать-то? — уточнил я.

— Ну… — задумался мастер, продолжая вертеть в руках кеды. — Хотя бы до вечера. Это как минимум. А лучше бы и до завтра. Но если время поджимает, то уж до вечера все равно надо.

— Вот это да, — разочарованно протянул Лева.

— А что вы хотели, друзья мои, — развел руками мастер и показал нам место повреждений. — Здесь нужно на клей сажать. А клей этот, прямо вам скажу, не ПВА. За минуту не схватится. Да и материал тут — не бумажка все-таки. Короче говоря, время нужно. Так что решайте — оставляете на ремонт?

— Угу, — грустно кивнул Лева. — Куда же мы денемся?

— Ну тогда заходите вечером, — мастер убрал боксерки на стол, в общую кучу с другими предметами, предназначавшимися для ремонта на сегодняшний день. — Или завтра, как хотите.

По дороге в столовую мы молчали. Лева удрученно смотрел себе под ноги. Его можно было понять: ведь из-за этого внезапного происшествия ему придется сегодня выступать без кед. Конечно, он будет не босиком — но все-таки смена обуви означала как минимум то, что его травмированная нога снова может в самый неподходящий момент напомнить о себе, причем сделать это достаточно резко. А выступление решающее. Была бы это простая тренировка — еще куда ни шло.

Зато, войдя в столовую,