Дело плохо. Воронов предложил щедрую плату за бездействие. Лучшей сделки не придумаешь.

Я медленно пошел боком в сторону выхода. Шаг за шагом. Члены Совета обдумывали предложение, в мою сторону даже не смотрели. Когда случайный взгляд падал на меня, я замирал и притворялся, что жду решения. Черта с два я смирюсь со смертью!

Первым подал голос Александр. Как ожидаемо.

— Обменяю свой голос на два Рассказа из Сердца Леса. Пока сойдемся на долге. Обсудим позже.

Воронов кивнул.

— У тебя есть дочка, — сказала старуха.

Я повернулся на голос и увидел Воровку лиц. Из ее голоса пропала звонкость и энергичность. Их заменили хриплость и скупая расчетливость.

Мне послышалось?

— Оксана, — сдержанно прорычал Воронов. Его пальцы сжались в кулаки на подлокотниках. — Ей семь.

— Сойдет, — проскрипела Воровка лиц, как столетняя карга.

Не послышалось. Я прищурился.

Ее лицо… Оно изменилось? Округлое лицо вытянулось и заострилось, скулы выступили, золотистые волосы потемнели и укоротились — светлая коса сменилась на каштановое каре. На месте Воровки лиц сидел совершенно другой человек, но члены Совета не подавали вида.

Я моргнул. Лицо слегка округлилось, а волосы еле заметно посветлели. Моргнул. Скулы скрылись под кожей, волосы укоротились и сменили цвет на русый. Она менялась после моргания. Как я не заметил раньше?

— Мне нужно ее лицо. На время, — в голос Воровки лиц вернулась молодость. Но она била через край, как у неугомонного ребенка. Даже ее рост укоротился, морщины разгладились, и лицо заметно округлилось. Воровка лиц выглядела как девочка двенадцати лет. — О сроке договоримся позже. Пускай останется долгом.

Воронов прикусил губу. Его лицо сильно покраснело. Он напоминал бомбу за секунду до взрыва. Но взгляд не прожигал виновницу насквозь, покрасневшие глаза бессильно смотрели в пол.

— Давай же, раб Зверя, — по-детски поторопила Воровка лиц.

От ее девичьего голоса у меня пробежали мурашки. Впечатление заботливой девушки, которое сложилось у меня в начале, разбилось в дребезги. Она — чудовище. Самое настоящее.

— У тебя нет прав, — продолжила Воровка лиц. — Ты всего лишь посланник Зверя. Его желания — твои желания.

Воронов сдавил челюсти и поморщился. На секунду в моем сердце екнуло.

Он процедил сквозь зубы:

— Согласен.

— Тогда я за! — пропела она и радостно захлопала в ладоши. — Прости, мальчик! Видел бы ты его дочь, понял бы меня. Хочу обнять ее крепко-крепко и не отпускать. Даже после…

Я сорвался с места, побежал к выходу. Разговоры бесполезны. Мне предложить нечего.

Тьма обволокла меня, за спиной оборвался вскрик Воровки лиц.

Запрусь в квартире. Нет. В поместье этой женщины. Мне нужны знания, нужна любая доступная информация, любые инструменты, любое оружие. Заяц… Зверь встретил меня за забором, значит, в поместье безопасно.

Темнота расступилась, явила взору просторный зал, обломки дорогой мебели на полу, огромную люстру и пять кресел вдоль стены. На четырех сидели знакомые люди. Они смотрели на меня.

«Нет! — мысленно прокричал я. — Нет! Какого черта?»

Тот же трюк, что и в поместье этой женщины. Меня отвернули от выхода, вернули в зал.

Черт! Черт! Черт!

Выхватил из рюкзака на груди нож, взялся за ручку двумя руками и выставил перед собой.

Воровка лиц фыркнула, Александр закатил глаза, Мечатель и Воронов не обратили внимания.

А если так?

Развернул лезвие на себя, приставил к правому боку шеи, к сонной артерии.

Мечтатель округлил глаза.

— Голосование не закончено! — прокричал я. — Голосуйте против, иначе…

— Сигизмунд, — донесся до меня спокойный голос Мечтателя. — Защити ребенка от самого себя.

— Нет! Если…

Кот под его ногами распался на две горки серой шерсти, и тяжелый груз рухнул на мои плечи. Я упал, подо мной захрустели осколки, нож выскочил из рук и отлетел в сторону. Черт!

Уперся руками и… не поднялся. На плечи и спину что-то давило — меня прижали к полу. Сверху послышался раздраженный рык. Серая шерсть осыпалась на пол, как первый снег.

— Не думай о шерсти, — предупредил Мечтатель. — Ради своего же блага.

Воровка лиц спрыгнула с кресла, вприпрыжку подбежала к ножу и села рядом. Она была вдвое меньше меня и выглядела десятилетней девочкой.

— Не серебряный, — протянула Воровка лиц. — Думаю, не убьет даже Мечтателя.

Что?

Мечтатель покачал головой.

— Боюсь, вы слишком высокого мнения обо мне.

— Не прибедняйся, — отмахнулась она. — Уверена, у тебя припрятан трюк.

Мечтатель улыбнулся.

— Я надеялась на большее, — сказала Воровка лиц мне. — От Ведьмы уж тем более.

— Обойдешься! — рявкнул я.

— Воровка лиц, — обратился к ней Александр. Девочка в белом платье повернулась к нему. — Нельзя оставлять его без присмотра. Будет лучше обездвижить. Навсегда.

— Я никогда не резала конечности, — вздохнула она. Поднялась и театрально уперла руки в бока. — Думай, о чем просишь даму.

— У вас есть инструменты. С меня Рассказ об успешной операции. Если оставим мистика Ведьмы как есть, он что-то сделает с собой.

— Зерно разумности есть. Хорошо! Я отрежу ему руки.

— По… — мой голос дрогнул. — Погодите. Вам не… не выгодно убивать меня.

Четыре взгляда сошлись на мне. Я прошипел от болезненного внимания и продолжил:

— Да, мне нечего предложить взамен…

Сочинял на ходу. В отличие от Воронова, предложить мне нечего. Я — «оккультный бомж». Все мое тело и квартира — моя собственность. Не думаю, что они жаждут первое или второе. Остались мои навыки. В моих силах сделать что-то для них. Понять бы, что именно.

— Я… эм…

Ноль идей. Перед глазами пролетали недавние воспоминания. Я истерично осматривал каждое. Первыми вспомнились строчки из письма этой женщины.

— После смерти я стану Ничтожным, — повторил их, чтобы потянуть время.

— Верно, — поддержал мои потуги Мечтатель. — Мистик-новичок, да еще и должник. Убойная солянка, должен заметить.

— Но Ведьма тоже была должником! — накинулся я на первую несостыковку. Эта женщина прожила в Лягушево всю жизнь, и местные мистики не трогали ее. По крайней мере, я такого не помнил. Но следом пришел очевидный ответ: — Она умерла… и не стала Ничтожным.

— Дети принадлежат родителям, — объяснила Воровка лиц. — До заявления прав.

До меня дошло ужасное осознание. Она не посвятила Мишу, Катю и Дениса в мистицизм. Поступок показался мне глупостью, но