Шрифт:
Закладка:
«Всеобщее построение с оружием по штату и в полном снаряжении. Мобильная готовность. Немедленные доклады о выполнении!»
Следом прозвучало разъяснение.
«Указанные действия проводятся в порядке подготовки к Выпускным играм для наибольшего поднятия их уровня».
И все встало на свои места.
Места построений в каждом ЦОСе определены раз и навсегда. Каждый обитатель точно знает свое место — квадрат, снабженный номером. И кадет, и курсант, и медиал давно зазубрили маршруты до своего квадрата из точки, где застигла их команда. Время явки — тридцать минут.
Формирование блоков на местах, в Центрах должно было занять первую половину вольного дня. Тут сформируют звенья, группы, колонны. Нужно — довооружат, переоденут: все должно иметь товарный вид.
Выдвижение во всеобщий район сосредоточения должно произойти во второй половине дня и к вечеру завершиться. И уже там предстоит формирование окончательных блоков, пакетов и контингентов. К утру первого дня новой декады можно будет показать товар лицом.
17.
Команда на всеобщее построение застала Река Телана в его домике. Ночь он собирался провести именно там. С женщиной. Это походило на чудо.
По дороге он болтал всякую ерунду. Внес женщину в комнату, бережно опустил на диван и стал смотреть на нее, глупо улыбаясь. Постепенно из ее глаз стала исчезать тревога.
— Как спина? — спросил он участливо.
— Могла бы и не болеть так сильно.
— А нога?
— Ох, с ней и правда нехорошо, — Нарин поморщилась.
— Дай-ка я взгляну.
Она сразу же подтянула ноги:
— Нет… нельзя. Ты же не врач?
— Я — Стандарт Редана, черный угол. Значит, если и не врач, то уж за фельдшера сойду.
— О-о! — уважительно протянула она.
Что мне сейчас нужно? Никакой информации пока нет. Возможностей передвижения — тоже. Времени мало: не позже завтрашнего вечера надо быть на борту. Нога и в самом деле достает так, что скоро вся моя выдержка кончится. Ну, что же…
— Не бойся. Лишней боли не причиню.
Она улыбнулась так, что стало ясно: ей очень, очень больно.
— Похоже, тебе можно доверять.
— Я рад. Ну что же…
Рек принялся за дело. Снял обувь с пострадавшей ноги. Обнажил успевший уже распухнуть сустав; на мгновение как бы сам ощутил боль.
Он отодвинул чувства на второй план. И увидел внутренним зрением схему. И сделал резкое движение, невольно ожидая вскрика. Но ничто не нарушило тишины. Нарин выжидательно глядела на него. Он уверенно кивнул:
— Все. Сейчас сгоним опухоль — и сможешь хоть бежать, хоть плясать.
— Плясать — лучше, — сказала она. — Если бы еще спина успокоилась…
— Верно, — согласился он. — Справимся и с ней.
— Ты и это умеешь?
— Нормальный массаж. К утру забудешь, что были какие-то неприятности. Ты не против массажа? Вот и прекрасно. Тогда… — он вдруг запнулся, покраснел. — Тогда, значит…
«Господи, какой трогательный!»
— Надо раздеться, да? — помогла Нарин.
Он только кивнул.
— Отвернись.
Он повиновался. Слышал, как шуршат за спиной ткани. Наверное, не больше минуты прошло, прежде чем она проговорила:
— Я готова…
Рек повернулся. Нарин лежала спиной вверх. Совершенно правильно: массировать надо всю спину. Руки подложила под голову, глядела в сторону, спрашивая:
— Стесняешься?
— Нет, — сказал он неожиданно хрипло. — Где сильнее всего болит? Тут? Тут?
— Ох… вот тут, да.
— Ну, держись.
Думай, что это манекен. Или просто партнер по занятию. Не отвлекайся на посторонние мысли!..
Это легко сказать — не отвлекайся! Партнер: у него и тело другое, и кожа, и запах… чем это она пахнет, непонятно, ох, женщина… Рукам не дрожать! Работать!
Все заклинания — без толку. Руки вели себя, как выброшенный десант, не только освоивший место выброса, но и расширяющий, расширяющий… расширяющий плацдарм…
Она под его руками не сопротивлялась, только дыхание стало шумным, а прежде его вообще не было слышно; вдруг то ли простонала — но на сигнал боли это не походило, — скорее… скорее на…
«Господи, я сошел с ума, она сошла с ума! Что мы делаем!» Да все то же самое.
18.
А потом — уже в спальне. В постели. Ночь летела. Вдруг захотели есть, поели чего-то из холодильника. Лежали рядом, тесно прижавшись. Разговаривали обо всем на свете.
— Рек, скажи, что это не сон.
— Сон — все остальное. А это — настоящее.
Он не шутит, только так он и может сейчас думать. А она ничего другого и слушать бы не стала.
— Рек! Ты…
Договорить не удалось. Дверь в спальню распахнулась без звука. Вин всегда входил так. Между равными в ЦОСах церемониться не принято. Зажег свет. Сказал усталым голосом:
— Рек, сейчас там…
— Пошел вон.
— Да ты…
Увидел. Прижав руки к сердцу, попятился. И дробью — вниз по лестнице.
— Как спина, Нарь?
— Спина? А она у меня есть? По-моему, от меня сейчас осталось — знаешь что? Дай руку…
И еще два с лишним часа в том же духе.
— Нарь, откуда ты взялась — когда я о тебе затосковал, еще тебя не зная? Кто послал тебя в нужный миг? Главком Вселенной?
— Ну, на самом деле все куда проще: я туристка, наша группа пролетала из Норса в… да ты наверняка знаешь — куда возят туристов из Норса через ваши места.
— В Стир? Там места первого людского поселения, останки того корабля, что сел тут на вынужденную… Хотя кого это может интересовать? Тебя, например?
— Еще как, Рек, ты даже не представляешь. А что ты сам знаешь о вашей истории?
— Ну, кое-что. Нашему миру всего-то двести пятьдесят лет, да и то исполнится в будущем году. И возник он случайно: корабль, на котором была куча военного народу, тысяч пять, вышел из Простора с неисправностями и не мог добраться до своего мира. Вообще никуда не мог. И единственное подходящее тело, до которого они смогли добраться, было вот это — безлюдное, но для аварийной посадки пригодное. Наверное, они садились в надежде наладить свою энергетику, и, скорее всего, из этого ничего не получилось. Связи с мирами не было: в те времена вневременной связи еще и не существовало вовсе.
Пришлось выживать, не питая особых надежд на будущее. Природа оказалась к ним благосклонной, еду и питье можно было добывать. Хотя для обитания пригоден был только небольшой клочок, то место, где мы живем сегодня — это уже работа поколений. И, как рассказывают, прошло семь лет, прежде чем к ним залетел корабль из
