Шрифт:
Закладка:
высадимся, а дальше будешь говорить с ними сам. Пустят, значит, пойдешь, а нет, зря потратили время.
— Я думал, вы делаете здесь, что захотите.
— Можем. В этом плане я адмирала понимаю не очень, но он решил так. Многие с их стороны перешли в ряды Армады, что является обязательным условием для нахождения в альянсе, ну, а их старый глава решил, что это предатели. Дальше все как обычно: война и все, что она за собой влечет. Армада вмешалась, высадилась на островах и, так сказать, принудила все стороны к миру, перерезав всех, кто был против. Новый глава, решивший оставаться нейтральным, но живым, — Рамос ухмыльнулся, — что логично, когда видишь, как головы отлетают от тел, словно пробки от вина, дал добро на взаимодействие с нами, но попросил никогда не высаживаться на центральный остров, который для них священен. Будь моя воля, я бы и ему голову снес, но Мелех решил, что условие приемлемое. И кстати, — Рамос свистнул одному из людей, стоящему на палубе корабля. Неизвестный пират отличался от остальной команды, имея обычный цвет глаз и стандартный волосяной покров. — Это Юджин, вообще-то, его зовут совсем не так, но имя там длиннее, чем китовый хер, а он, я тебе скажу, как два тебя в высоту. Такого даже портовые шлюхи всей бригадой не осилят.
«Удивительные знания о половых органах», — подумал Инкритий.
— Юджин, родился на Вииту, коренной Кна, будет твоим переводчиком. Мы высадимся на соседнем острове, а дальше ты поговоришь со старейшинами и, если позволят, вместе с Юджином отправишься на главный остров, и вот там, Инкритий, я уже тебя не спасу.
Приближаясь к одному из островов, они заметили, что населяющие его жители постепенно выходят на берег. Одетые в нечто напоминающее тогу, они выстроились толпой, ожидая гостей. Среди всех собравшихся выделялся мужчина средних лет, одетый, как показалось ученому, схоже с другими жителями материка.
— Это старейшина, — шепнул Юджин на ухо Инкритию, — говорить будете с ним. — Акцент коренного Кнайца несколько резал слух ученого, тем не менее он быстро к нему привык. — Он тоже знаком с языком материка, но говорит лучше, чем я.
— Рамос, если старейшина знает язык, то зачем нам Юджин?
Капитан корабля несколько раз тихо ударил черенком от топора по палубе.
— Они люди мирные, но все-таки весьма осторожные, поэтому будет лучше, если среди нас будет один из них — разбавит обстановку.
Экипаж корабля бросил веревки к небольшой пристани, пришвартовав походный корабль. Первым на берег вышел Рамос, предварительно убравший топор за спину, сразу за ним на песок ступили Инкритий и Юджин, и только после десятки пиратов высадились на острове Вииту. Погодные условия благоволили переговорам. Штормовой фронт отступил далеко к горизонту, ярко сверкая молниями, будто напоминая о себе.
— Старейшина, я приветствую вас от лица адмирала морской армады, — Рамос поднял руки, приветствуя главу острова.
Толпа расступилась перед пришедшими гостями, формируя туннель к своему главарю.
— Я ждал вас. Весточка от адмирала Мелеха предупредила нас о вашем появлении, но в ней он не сказал, для чего вы тут.
— Позвольте вас познакомить, — Рамос направил руку на Инкрития, демонстрируя его публике. — Знаменитый ученый, родившийся на материке, Инкритий Огедай, хотел бы поговорить с вами.
Юджин перевел приветственную часть капитана для общих масс. Постепенно сотни собравшихся в толпе устремили свои взгляды на чужеземца. Шорох переговоров гулом взорвал тишину. Тревога и недоумение без перевода были понятны ученому. Атмосфера накалилась до предела после нескольких брошенных в Инкрития камней, чудом не попавших в голову.
Рамос резко вытащил из-за спины свою могучую секиру и с ревом сказал:
— Юджин! Быстро переведи этим сукиным детям, что я не всегда буду столь добр, и, если хоть одна мразь поднимет свою руку с камнем, я обещаю, что отрублю ее и засуну ему в глотку, утрамбовав ногой.
Впрочем, перевод не потребовался: люди прекрасно знали, кто такой Рамос, и, если тот достает топор, лучше как можно быстрее закрыть любое отверстие в теле, что может издавать звук. Тишина вновь воцарилась на берегу. Инкритий недоуменно осматривался по сторонам, не понимая, чем вызвал шквал ярости.
— Он чужеземец, — сказал старейшина, — от крови тех, кто убивал наших предков, от крови тех, кто сослал нас в эти края. Ученый вы или нет, нам неинтересно. Эти земли священны, и мало кому разрешено ступать сюда.
Инкритий, набравшись смелости, сделал несколько шагов вперед, аккуратно оглядываясь по сторонам и опасаясь очередного прилета камня.
— Прошу прощения, старейшина. Если быть честным, я не знал о том, что на этих островах есть жизнь. Да, не скрою, я знал о злодеяниях своих предков, но прошу не судить нас по делам тех, кого мы даже не знаем. Сегодня на материке уверены, что здесь, в Буйном море, жизни нет, что властвующая здесь стихия не позволит поселиться кому-то из людей. — Не встретив сопротивления, ученый сделал еще пару шагов вперед: — Ненависть, что вы питаете к представителям материка, теперь стала для меня ясной, но, поверьте, если бы мы знали о вас, знали обо всех людях, живущих здесь, мы бы нашли общий язык и смогли найти пути к прощению.
— Если люди с материка узнают о нас, — старейшина подошел вплотную к Инкритию и взял его за руку, — то окропят остров нашей кровью. — Дальше он перешел на шепот: — Как и те люди, с которыми ты пришел. — Старейшина очень сильно сжал руку ученого, после чего схватил того за затылок, всматриваясь в глаза. Резкая боль, словно острый осколок стекла, пронзила голову картографа. Инкритий сомкнул глаза, но тут же услышал: — Открой, иначе не пройдешь! — С трудом он открыл их, препятствуя боли, но в ушах раздался звон, похожий на колокол. Внезапно все прекратилось, и тело, обмякнув, упало на песок.
Тишина сдерживала вновь накалившуюся ситуацию. Толпа наблюдала за стоящим на коленях и пытающимся отдышаться Инкритием. Рамос и пираты внимательно наблюдали за ситуацией, готовые в любую секунду растерзать островитян.
— Все в порядке, со мной все хорошо, — ученый вновь поднялся на ноги и встал перед старейшиной. — Что это было? Почему я…слышал звон,
