— Оставлю его на Ирену и Мейнгрима, — легкомысленно пожала плечами Ева. — Ему всё равно пора становиться настоящим синим магом, раз уж золотой из него не вышел. А у нас синих так — кто выжил, тот и прав.

И она снова словно случайно коснулась головы.

— Он и без того больше времени там проводит, в вашем доме, — добавила она.

— Ладно, как скажешь, — растерянно ответила Радка, хотя слышать от Евы «в вашем доме» было приятно. Но нет, ей никогда не понять синих. Да только за такую возможность она не могла не ухватиться. — Осталось понять, как выбраться из города.

— Ты сама выберись, главное. И не откладывай, — Ева заметно ожила, щеки её зарумянились, а колючие синие глаза снова яростно засверкали. Хорошо, что злилась она сейчас совсем не на Радку. — Я выберусь и раздобуду, на чем ехать. Буду тебя ждать сегодня ночью.

— Так быстро? — ахнула Радка.

Мысли её заметались. Собрать сына, собраться самой. Что понадобится в путешествии? Еда, одежда, лекарства. Где они будут ночевать, у каких костров греться. Она искоса глянула на перчатку Евы и мотнула головой. Предположим, о кострах можно не беспокоиться. А всё остальное?

— Чем дольше собираешься, тем больше шансов, что кто-то узнает. Или кто-то умрет, — она невесело рассмеялась. — Скорее всего, это буду я.

«Или мой малыш», — подумала Радка и поняла, что ей неожиданно повезло с Евой. Сама она еще долго собиралась бы и вряд ли собралась. Скорее бы Ламберт прознал про её сборы. Он король, а она, как не хорохорься, всё же самая настоящая сельская простушка. Но с настоящей сильной магессой было не так страшно.

Набрав пирожных для виду — будто для Фабуся и Ирены, да и самой перекусить нужно что-то вечером, Радка поспешила во дворец.

Она думала, что её встретит дед и выскажет недовольство её отлучкой, или хотя бы Ринкольф, но вместо этого столкнулась с Манфредом.

Только что говорившая с его женой, Радка оказалась совсем не готова к встрече с бывшим любовником. К своему стыду не готова настолько, что подпрыгнула и едва не завопила от неожиданности.

— Раньше ты меня совсем не боялась, — промурлыкал Манфред, подходя ближе, отчего Радка оказалась практически прижата к стене. Некстати нахлынули воспоминания об их первой встрече. Судя по глазам Манфреда, самодовольный магик думал об этом же.

Да только Радка, вместо того, чтобы растаять, разозлилась еще сильнее.

— Раньше ты тоже волочился за юбками и кошельками, а не деревянной короной, — ответила она, проскальзывая под рукой магика и отходя на несколько шагов. Просто на всякий случай. — Или думаешь, что сможешь стать соправителем при пасынке, когда Фабусь станет королем?

— Радослава, мы оба знаем, что Фабиуш мой сын, — Манфред всё ещё мурлыкал, но звучало это уже скорее жалко, а глаза стали растерянными и немного злыми. Куда ему до Евы, конечно, но Радка на всякий случай погладила свой браслет, словно напоминая, что так просто не дастся.

— Неправда это, мы знаем, что он пасынок Мейнгрима и что я родила его, будучи замужем за твоим дядей, — почти пропела Рада, благодаря яблоню за то, что Манфред разговаривал тогда с ней, а не королем. Как знать, иначе она на радостях могла бы наболтать достаточно, чтобы уже к ночи стать женой золотого. Когда король — магик времени, это что-то да значит.

— Но, Радослава! — возмутился было Манфред, однако наконец подоспел Ринкольф.

— Госпожа, вы бросили меня одного в этой беседке! — возмущенно начал он, не сразу заметив Манфреда.

— Кто же виноват, что ты уснул, совсем обессилев, — усмехнулась Рада.

О, как она обрадовалась взгляду Манфреда, наконец-то ставшем по-настоящему злым! К счастью, Ринкольф совсем не понял, как двусмысленно прозвучал ответ принцессы. А может, он был больше озабочен тем, что она успела сделать в его отсутствие. Во всяком случае, он раздраженно ответил:

— Конечно, мне за вами не угнаться. У вас в этом, по-видимому, большой опыт!

В другом обществе Радка не преминула бы уточнить, что так и есть, она с детства носилась по окрестным холмам и даже сейчас легко могла преодолевать лестницы и пролеты парков. Но зачем, когда Манфред того и гляди лопнет от злости?

— Давай не будем обсуждать это при господине Манфреде, — лишь ответила она, улыбнувшись Ринкольфу такой улыбкой, что он едва не забыл, что вообще собирался сказать. — Он уже уходит, а ведь может заслушаться и остаться. А нам и без него есть чем заняться.

И упорхнула, внутренне хохоча во все горло, а внешне стараясь держаться приличий и лишь едва заметно улыбаясь.

Вскоре её догнал Ринкольф.

— И почему мне кажется, что вы меня как-то использовали, — пробурчал он себе под нос, но Радка услышала.

— Потому что так оно и есть, — усмехнулась Рада, испорченное настроение которой начало снова меняться. — Этот высокомерный тип решил, что ты не только приглядываешь за мной, но и греешь мою постель. Как там намекал безымянный?…

— Листовертку ему на язык, — содрогнулся Ринкольф, но тут же поспешил исправиться. — Вы не подумайте плохого, госпожа, вы очень красивая, но вы принцесса и вообще…

Он смутился еще сильнее и замолчал.

Про «красивая» Радка только хмыкнула — а то она не знала, как на деле выглядит, а вот «вообще» было и без того понятно. Она куда старше бедняжки гвардейца, даже омолодившись из-за магии, она была замужем и матерью наследника трона. На такой пирожок с шершнями только Манфред и мог раскрывать роток.

— А тебя за каким делом ко мне приставили. По бумагам? — спросила она.

Ринкольф наморщил лоб, не иначе как говорить не хотел.

— Ну давай, повесели меня, — подначила его Радка.

— Стеречь двери, сопровождать на прогулках, докладывать о странностях, — отрапортовал Ринкольф и с надеждой спросил. — А пока вы гуляли, странного ничего не происходило?

Но Радка вдруг сообразила, что царапнуло слух.

— Откуда ты выражение такое знаешь, про листоверток? — потребовала она ответ. — Ты же потомственный, кроме городской яблони других и не видел небось!

— Я с найденным дружу, — смутился Ринкольф. — Он моему отцу весточки носил, вот мы и подружились.

Сердце Радки ёкнуло. Не могло это быть простым совпадением, ведь