бы падал с такой высоты, — всё-таки пожурила его Радка, прижимая крепче. Даже казавшийся пойти неуязвимым со своими прыжками во времени и пространстве сын всё равно для неё был хрупким малышом.

— Тетя сказала, что упасть нельзя, убежать нельзя, потеряться очень трудно, — ответил Фабусь, щекотно дыша в ухо. — Но ты хорошо стараешься потеряться, мама. Я еле нашел, а дедушка и вовсе не найдет, если тетю не спросит.

Только на последних словах Радка наконец сообразила, о какой «тете» идет речь. Довольно хорошо говоривший для своих лет Фабиуш с трудом произносил имена многих магиков, и если Мейнгрим лишь слегка щурил глаза на фамильярное «Грим», то «тете» и «дяде» Берхтам вряд ли нравилось укорачивание имен до «Бе».

— Долго я так прятаться не смогу, — вздохнула она, ссаживая сына с колен. Тот выложил пакет с булочками, начиненными мясом, салатом и даже фруктами. Радка не стала спрашивать, где и, главное, «в когда» сын взял это. И так ясно, что главное в еде, что она точно не отравленная, а еще горячая. Радка поспешно вцепилась зубами в теплую булочку, и сладковатый сок фруктов смешался с мясным.

— И не надо, мамочка, — сын тоже взял булочку. Радка представила, как завтра или на следующей неделе повариха недосчитается закусок и почувствовала такое редкое сейчас чувство удовлетворения. — Из дворца не сбежать. Но из него можно сходить погулять.

— «Глупая курица», — строго сообщила себе Радка. Она же могла почти что избавиться от Ринкольфа здесь, во дворце. С чего она решила, что не сумеет сделать это в городе? Магазинчики, кафешки, полные пакеты покупок… Да он сам будет рад передохнуть минутку-другую! Она еще и пообещает никуда не деваться. Не такая уж она дурочка, чтобы сбегать в первую же вылазку!

И потом, она может встретить Мейнгрима… Она его не простила, нет. Но выбирая между Мейнгримом и лживым Манфредом, она предпочла бы вернуться к мужу. Тот был верен хотя бы одной женщине. Пусть это и была его сестра, а вовсе не она.

— А ты давно не видел Грима? — как можно беспечнее спросила она.

— Папа Грим учит меня, как обещал, — с готовностью ответил он. — Но почти всегда при дедушке. Дедушка следит, чему я учусь и учит меня сам. Я же будущий король.

«Ни слова сказать лишнего нельзя», — перевела Радка и совсем приуныла. Встретиться бы с Гримом хотя бы в городе, она бы смогла намекнуть, что их с Фабусем нужно вывезти из города. Или даже из страны.

Пусть он не любил её, но ради сына… Она снова положила руку на живот.

— Не делай так, мама, — строго произнес Фабусь. Не будь его мордашка так умильно измазана соком и крошками, Радка бы решила, что ему куда больше лет, чем на самом деле. — Во дворце тысячи глаз и ушей. Не все они принадлежат людям.

Радке оставалось только всхлипнуть и снова прижать к себе сына. Что она делала бы без своего Фабуся? Так и торчала бы у колодцев, наблюдая за драконами.

Но, когда вернулся Ринкольф, её глаза уже высохли, крошки прибраны, а Фабуся не было рядом. А Радка задумчиво перебирала амулеты на своем магическом браслете.

— Тебя только весной за яблоком посылать, как раз к осени управишься, — набросилась она на своего соглядатая. — Я уже не голодна.

— Это как, госпожа? — опешил Ринкольф и уставился на свой поднос.

— Вот так, — буркнула Радка. — Быстрее ходить надо. А сейчас я хочу в город, пройтись по магазинам. Я могу ведь это хотеть, верно?

— Верно, — неуверенно согласился Ринкольф и жадно уставился на принесенные яства. — А вы не подождете, госпожа? Я быстренько перекушу.

— Только долго ждать я не буду, — предупредила Радка и щипнула за амулет глаза короля. Ей нравился этот гладкий кругляш, который позволял хоть ненадолго забыть о том, что настоящие глаза следят за ней, и просто тратить деньги. — Мне нужны новые платья и много.

Она с болезненным удовольствием следила за тем, как Ринкольф поспешно, едва ли жуя, закидывает изысканные блюда в рот, как тяжелеют его веки, как его руки перестают слушаться.

Стоило признать, отравился он и впрямь совсем «несильно», как её и предупреждал Фабиуш. Даже не упал на землю, а словно оказался окутан в прозрачный кокон, вроде того, в каком Ева укладывала Матиаса.

— Не, так долго ждать я не могу, — вслух произнесла Радка, словно её и впрямь кто-то мог подслушать.

Она поднялась со скамьи и направилась вниз. Со стороны можно было подумать, что она продолжает прогулку. В том же спешном рваном ритме, каком до этого прогуливалась с Ринкольфом. Просто одна. На деле же Радка сдерживалась из последних сил, чтобы не перейти на бег.

Нет, это не свобода. Какая может быть свобода, когда у неё сын остается во дворце, а сама она не может решить, где у неё друзья, а где враги! Но до чего же хорошо бежать куда-то одной, не сопровождаемой взглядами и тяжелыми вздохами. Быть не принцессой, а снова просто Радкой, до которой никому нет никакого дела!

Да, пусть её новый браслет был белого легкого металла, доступного только королю и его близким, но многие ли на улицах города знают это? Ведь магики были всё же больше сами по себе, и король… он им не мешал.

Вот и сейчас Радка ринулась по магазинам, скупая все подряд платья, туфельки — чтобы не сразу стали заметны среди них удобные сапоги и платья, которые можно распустить в боках. И украшения, конечно. Радка понятия не имела, куда направится. Может, там, где она будет, эти аметисты и бериллы будут не дороже грязи, но могло пойти и иначе. Тогда украшения могли спасти им с Фабиушем жизнь. С Фабиушем и… и еще одним сыном.

Радка с трудом удержалась, чтобы не коснуться снова живота. Не здесь, не среди множества глаз. Пусть она не видела ни одного знакомого лица, но не видели ли они её?

Радка огляделась. Ощущение, словно на неё кто-то смотрит, не проходило. Она снова осмотрелась, но уже внимательнее. Магики и магессы как всегда прогуливались по улице, кучками стояли рядом с витринами, хвастались покупками. Словно и не были на пороге войны и не знали, что не все могут вернуться с неё. Хотя, как знать. Может,