— Вот как? Когда станем соседями, я хотел бы купить у тебя табун таких лошадей.

Хан всплеснул руками:

— О чем ты говоришь, Древний! Дарю! По-соседски дарю!

— Благодарю, хан. Но сейчас не время. Надо сначала обжиться в своих землях.

— Ты собираешься жить в Проклятых землях?

— Не знаю. Князь Ингвар даровал мне городок в Пограничье. Возможно, обоснуюсь там. Но мне больше нравятся горы.

— Если нужна будет помощь, Древний, ты всегда найдешь ее в степи.

— Благодарю, Великий Хан. И не называй меня Древним. Федор.

— Хорошо, Пхедр, — радушно улыбнулся Абылай. Демоны! Кочевники не выговаривают «Ф». Но теперь уже поздно поправлять. Пхедр, так Пхедр. Хотя звучит так себе. Уж лучше бы Древним звали, потерпел бы. Но кто же знал. А вообще, надо заканчивать этот разговор. Вон Олег с бароном недовольно морщатся. Только, кто им виноват? Сами подставились. Зачем было меня припрягать?

Хан покрутил седеющий ус и посмотрел на Олега с фон Ланге:

— Я подумаю над вашими словами. А пока будьте моими гостями. Степь с незапамятных времен славится своим гостеприимством.

Аудиенция окончена. Олег с бароном встали, поклонившись хану. Наследник — как младший старшему, фон Ланге — как нижестоящий вышестоящему. Все согласно дипломатическому этикету. Или понятиям. Что в данном случае практически одно и то же. Все-таки быть одним из королей теневого мира гораздо проще и спокойней, чем играть в придворные игры.

После жары и духоты свежий морозец степной зимней ночи бодрил, обжигая кожу порывами ледяного ветра. Купол неба, густо усыпанный звездами, освещал стойбище, разгоняя ночную тьму. Даже серебряный диск луны терялся среди миллионов мерцающих огоньков. Шли молча. Наследнику и барону надо было подумать, а мне просто нечего было сказать. Да и не хотелось нарушать разговорами волшебство ночи.

Олега с бароном, как дорогих гостей, поселили в захваченном у эллинов алом шатре, подчеркивая их статус. А мне выделили отдельную юрту по соседству. Не такую большую, как у хана, но довольно просторную, и так же обтянутую шелком, только не желтым, а небесно-голубым, символизирующим мое «божественное» происхождение. Так пояснил мне старый шаман. Его юрта, стоящая неподалеку, тоже затянута таким же. Только выцветшим от частого использования. Надо будет пообщаться поближе с местным служителем культа. Не так он прост. По крайней мере, из всех встреченных здесь одаренных, Мункэ-тенгри самый сильный. И, что интересно, ману он получает извне, так же как и я. Только будто фильтруя ее, отбрасывая ненужную часть. Любопытно. А вот ученики его откровенно слабы. Но ведь он на них рассчитывает, иначе не учил бы. Неужели степняки владеют настолько мощной методологией развития дара? Тогда почему никто кроме них ей не пользуется? Тщательно охраняемый секрет? Возможно. Но маловероятно. Любая тайна рано или поздно становится известна многим. Здесь что-то другое. Мало информации, мало знаний. А я, вместо того, чтобы изучать такой интересный мир, занимаюсь не пойми чем!

Встретили меня девочки-рабыни десяти-двенадцати лет. Дали в услужение. Вернее во временное владение с намеком не стесняться в желаниях. Покой и умиротворение, навеянные звездами, сменились раздражением. Уезжать буду — выкуплю. Если согласятся. Так-то живется им тут неплохо. А то что рано познают мужчину, вполне укладывается в местные обычаи. Тут места суровые и ранние браки — одна из основ выживания. Даже дочери степных аристократов выдаются замуж примерно в этом возрасте, что уж говорить о черни и рабах. В общем, именно с этими девочками все не просто. Ну а о судьбе других стараюсь не думать, чтобы не сорваться.

Пигалицы расстелили мне одеяла для сна, стянули с ног берцы и уселись у порога, глядя на меня по-собачьи преданными глазами.

— Что уставились? Ешьте и спать ложитесь! ­– зло скомандовал я. Раздражают. Понимаю, что они ни в чем не виноваты — делают то, что им приказали, но все равно, едва сдерживаюсь, чтобы не выгнать. Останавливает только то, что сделаю детям только хуже.

— Кого из нас Вы пожелаете этой ночью, Господин? Мы хорошо обучены и многое умеем, — подняла на меня серые огромные глазищи самая шустрая.

— Тебе как звать?

— Как пожелаете, Господин, — и ресницами хлоп-хлоп. Думает, что эротично, а мне хочется пойти и придушить хана со всеми его жирными нойонами.

— Никого не пожелаю, — буркнул я, — Ешьте, что натащили и спать ложитесь!

Глаза девчонок налились слезами:

— Не прогоняй нас, Господин! — они рухнули ниц, уткнувшись симпатичными мордашками в вонючий войлок. Тьфу, ты! И что с ними делать⁈

— Ну-ка встали! — мелкие тут же вскочили и испуганно замерли. В юрту заглянула рожа призванного охранять наш покой ханского нукера, — Скройся! — рявкнул я. Не знаю, понял он меня или нет, говорил-то я на словенском, но любопытный вояка тут исчез с глаз долой. Я подошел к едва сдерживающим слезы девочкам, которые даже сейчас пытались исполнить что-то эротичное, несмотря на плещущийся в глазах ужас. Молодец, Федя! Делаешь успехи! Напугал детей!

Хотел погладить самую маленькую по белокурой головке. В глазах ребенка заметалась паника, но отпрянуть от руки она не посмела. Вымуштровали, твари!

— Давайте, вы вытрете свои красивые глазки и ляжете спать, — я постарался сделать голос, как можно мягче, — Никто вас выгонять не собирается, ­– ну, не надо так на меня смотреть! Даже если не захотите — выкуплю, а не согласятся отдать — украду или силой заберу! И плевать на Хана, Князя и все их комбинации! Сколько миров, сколько жизней и всегда, везде одно и то же. Возомнившие себя хозяевами жизни и такие, как Сольвейг или эти пигалицы. Всем не помочь, я не всемогущий Бог, но кому смогу — помогать буду. Впрочем, как и всегда.

Услышав, что выгонять их не собираюсь, девочки начали робко улыбаться. Но посматривают все равно с опаской. Ладно, это пройдет. Время все лечит. Или почти все.

— Кушать хотите?

— Нет, Господин.

— Тогда спать.

Переглянувшись, они тут же улеглись прямо где