вытянувшимся лицам хана и Олега, слышу не я один.

[1] Один, как известно, одноглазый из-за торговли между Мимиром и Одином. Когда Один попросил у Мимира воды в колодце, Мимир отказался дать ему воды, если только Один не даст ему глаз. Один вынул свой глаз и отдал его Мимиру за воду. Сделка была заключена. Тюр лишился руки, когда асы решили сковать огромного волка Фенрира волшебной цепью Глейпнир. По одной из версий, Тюр вложил свою руку в пасть Фенрира в знак отсутствия недобрых намерений. Когда волк не смог освободиться, он откусил руку Тюра.

Глава 11

Вселенная начала качаться,

Земля начала содрогаться,

Море Сун взволновалось и задрожало,

Гора Сумбэр задребезжала.

Стоящие камни — вниз упали,

Лежащие камни — пылью стали [i].

Бэлиг-улэгерч прекратил пение и отложил в сторону топшур. Его глаза оставались закрытыми, а лицо поднятым вверх, будто он пытался разглядеть что-то видимое только ему одному сквозь узорчатый круг шанырака.

В просторной ханской юрте воцарилась тишина. Только из-за толстых войлочных, обтянутых желтым шелком, стен слышался гул Орды[ii]. За богатым дастарханом собрались самые важные люди. Богатые нойоны, главы влиятельнейших родов, поднявшие Абылая на белом войлоке и провозгласившие его Великим Ханом. Мункэ-тэнгри — тот самый шаман, обозвавший меня Древним. Он сидел по правую руку от Абылая сверкая желтыми глазами из-под седых косм. Позади него столбиками замерли двое юношей, ловящих каждое движение старика. Ученики. Рядом с шаманом усадили меня. У нас за спиной тоже два шаманёнка-прислужника. Постоянно чувствую на себе их восхищенные взгляды.

Благодаря Мункэ я теперь воплощение легендарного Гэсэра — сына Неба, Бога-воина, когда-то спустившегося на землю, чтобы спасти людей от демонов. И да, по преданиям Гэсэр должен прийти снова с великим войском и возглавить очистительный поход против всего плохого, за все хорошее. Старый хрыч, сидящий рядом со мной, не знаю чего он там обкурился и каких грибов обожрался, решил, что я именно этот самый герой. И убеждать в обратном кого бы то ни было занятие бесполезное. Да и посольские с Наследником на меня поглядывают странновато. Словно бред старого наркомана их ничуть не удивил, а только подтвердил какие-то предположения.

Давным-давно, в одной из прошлых жизней, у меня уже случалась такая ерунда. Тогда люди Буйвола тоже объявили меня Богом. Но демоны раздери, там был первобытно-общинный строй! С мистическим мышлением. Где любое непонятное явление, по сути, есть вмешательство сверхъестественных сил: духов огня, ветра, воды, животных и всего-всего-всего, что находится вокруг. Но здесь же общество хоть и магическое, но довольно развитое и опираться в логических построениях на древние сказания и легенды, это выше моего понимания.

— Скажи Хэлг, — наконец заговорил хан на словенском, которым он владел в совершенстве. Впрочем, как и большая часть его нойонов, включая старого шамана. Лишь легкий горловой акцент, делающий речь грубее, выдавал, что язык этот для них не родной. Ничего удивительного, все они когда-то учились в княжестве или в Эллинской Империи, — Почему я должен вам помогать? Вы слабы, — он презрительно скривился и повелительно взмахнул рукой, останавливая попытавшегося возразить ему Олега, — Эллины тоже слабы. Ваше противостояние похоже на возню едва увидившех свет кутят, пытающихся казаться взрослыми и страшными волкодавами. Много возни, желания победить во что бы то ни стало и никакого толка, — Абылай улыбнулся, его приближенные подобострастно захихикали, повинуясь сигналу повелителя. Юный Лодброк вспыхнул, но промолчал, сдерживая себя. — Пока один пытается побороть другого, мои багатуры богатеют, пользуясь вашей глупостью. Мне выгодна ваша возня. Так почему я должен помогать кому-то из вас?

— Из нас? ­– вмешался барон фон Ланге, — У тебя уже успели побывать эллины, Великий Хан?

— Это не важно, Кхлаус. Мы с тобой друзья, но я буду принимать решения выгодные народу Великой Степи. Пока в ваших предложениях я не вижу пользы для своего народа. Вы предлагаете мне воевать с Империей, но не предлагаете ничего взамен, кроме дружбы. Со слабыми не дружат, их покоряют, — взгляд Хана блеснул сталью, Олег с бароном напряглись, нойоны же наоборот одобрительно загудели, потянувшись руками к начавшему остывать мясу. Тоже что ли еще чего-нибудь отведать. Пожалуй, не стоит. И так брюхо, как барабан.

— С чего ты взял, что Княжество слабо, Великий Хан? — медленно, растягивая слова, проговорил Лодброк, высокомерно улыбнувшись. Мы не просим у тебя помощи. Мы приглашаем разделить богатую добычу, которую надо просто взять. Эллины завязли в южных провинциях. Наемники — не воины. Они не хотят умирать, их дело награбить, как можно больше. Весной мы их выбьем с наших южных уделов, а там придет черед Пограничья.

— Тогда зачем вы пришли ко мне сейчас? — хитро прищурившись, погладил бороду Абылай, — Пришли бы весной, не надо было бы красться Проклятыми землями.

— Красться? — удивленно вскинул брови Наследник, — Мы не крались. Просто по пути к тебе в гости я решил показать боярину Раевскому жалованные ему батюшкой земли.

Хан и его нойоны вопросительно уставились на меня. Пришлось пожать плечами и кивнуть. Лицо Абылая закаменело, а взгляд стал задумчивым. Нойоны зашептались между собой.

— Зачем? — хан посмотрел на меня.

— Хорошая земля. Ничья. Мне нравится, — я еще раз пожал плечами.

— Ты дал клятву Лодброкам?

— Нет, — усмехнулся я, — У нас договор.

По лицу хана пробежало едва заметное облегчение.

— Договор?

— Ничего особенного, — махнув рукой, я взял в руки наполненную мальчишкой-слугой пиалу и с удовольствием швыркнул холодный кислый, бьющий в ноздри напиток, — Замечательный кумыс у тебя, Великий Хан. Крепкий. Один мудрец когда-то сказал: «Кумыс подобен ароматному напитку из райской реки, он вдыхает жизнь и исцеляет больное тело».

— Это дар Небесной Кобылицы народу степи, — поддержал беседу хан, хотя по его недовольному лицу было видно — поговорить он хотел совсем о другом. Но мои дела с Великим Князем — только мои дела, и обсуждать их я ни с кем не собираюсь, — Мои кобылицы пасутся в Проклятых землях, потому