И должен признаться, что в тот момент он вызывал у меня уважение. — Обе мои дочери вышли замуж по расчёту, только из-за ваших слов об их лучшем будущем! И я поверил! — а вот здесь он явно врал. Я чувствовал ложь. Да и не надо быть гением, чтобы понять — Смирнов просто боялся за дочерей. Если б не выдал их за сыновей Тарникова, неизвестно, что бы придумал этот урод. Возможно, замужество для девочек — не такой уж и плохой вариант. Они хотя бы могут вить верёвки из этих недорослей. Конечно, если умеют. С другой стороны, зная Люду, уверен, что её старшие сёстры и не на такое способны. — Но что теперь⁈ Эдуард даже не в силах отвечать за свои поступки! Более того, он противоречит сам себе в глазах других аристо! О какой чести рода Тарниковых здесь можно говорить⁈

Выпалив это, Смирнов ещё несколько секунд приходил в себя, пытаясь вернуть в норму тяжёлое дыхание. А потом… потом он будто бы опомнился. Вышел из-под гипноза, или что-то вроде этого. Посмотрев на князя, мужик вжал голову в плечи и хотел что-то сказать, но тут уже вмешался я.

Не смейте, господин Смирнов! — послал я мысленный приказ. И да, внушением я не обладаю, но мой крик он точно услышал, так как дёрнулся и метнул в мою сторону испуганный взгляд. — Вы всё правильно сделали. Лучшего и представить нельзя. Даже боюсь вообразить, насколько сейчас ваши женщины горды тем, что вы встали на их защиту.

И мои слова подействовали. Он выпрямился и вновь взглянул на князя, как на равного. Скосив взор, я увидел восторг в глазах его супруги.

О да, дяденька Сёма. Сегодня вас точно ждёт счастливая ночь. Конечно, если мы выживем.

— Ух ты, — Тарников был поражён. — Оказывается, твоё появление в семье моих Вассалов, Илья, сказывается весьма благоприятно.

— Благодарю за похвалу.

— Поэтому я готов простить вам дерзость. Более того, мой сын принесёт извинения. На камеру, как ты того и хотел. Но с одним условием.

— Слушаю.

— Эту запись увидит лишь один человек — Минь Хао. Поклянись мне, Филатов, что так и будет. И поверь, ложь я чувствую за километр.

— Клянусь, господин Тарников, — тут же ответил я. — Как только Минь увидит извинения, я удалю запись, и никто боле не сможет его улицезреть.

И да, я не врал. На самом деле мне было на всё это плевать. Единственное, чего я добивался — это голос Эдуарда. Но об этом же не было ни слова. Так в чём моя ложь?

— Хорошо, — Тарников подозрительно прищурился, но всё же уловил в моих словах правду. — Так тому и быть…

Глава 19

— Должен признать, что это оказалось несколько проще, чем я предполагал, — произнёс я, когда мы вернулись за обеденный стол.

Холодное белое вино, ещё не успевшее нагреться, приятно охлаждало голову и прочищало разум, несмотря на расхожее мнение, что алкоголь притупляет восприятие. Нет, не буду спорить, так оно и есть. Но ведь присутствует и важный аспект — мера. А её зачастую никто не знает. Есть только две стадии: «Наливай, пока рано» и «Наливай, уже пофиг». Я старался не доходить даже до первой. Благо, что мой Исток неплохо так выжигал спирт из организма, позволяя мне наслаждаться вкусом качественных напитков.

— Илья, а что… — глава рода Смирновых прошествовал в начало стола, но, взявшись за спинку стула, где минуту назад сидел надменный князь, попросту отшвырнул мебель и скривился от отвращения. — Надо будет сжечь эту рухлядь, — пробормотал он себе под нос, а потом придвинул собственный стул, присел и вновь обратился ко мне: — Что, собственно, сейчас произошло?

К моменту этого разговора Траниковы уже уехали восвояси. И да, Эдуард был вынужден принести извинения на видео, чему были удивлены все в зале. Ну, почти все. Я и сам князь продолжали бороться взглядами. Победителя, как такового, не выявилось. Хотя я имел полное право считать, что остался в выигрыше, ведь запись есть, а княжич посрамлён, что льстило всем Смирновым, включая старших дочерей, которые старались сдержать улыбки на лицах, но их эмоции… просто зашкаливали.

Родителям пришлось попрощаться с ними впопыхах, так как после извинений, Эдуард Тарников чуть ли не пулей вылетел из поместья и помчался к машине, позабыв о собственной супруге. Впрочем, неудивительно, учитывая, что я не воспринимал его даже за человека. Так, избалованный отброс общества с деньгами папочки. Собой он ничего не представлял, и уже совсем скоро я выбью из него остатки дури.

— Что именно вы имеете в виду, господин Смирнов? — с самодовольной улыбкой переспросил я.

Да, мне было чем гордиться. Всё же вернуться к былой власти надо было чуточку пораньше. А так… пострадали мои близкие. Вот и законы аристократического мира — ведёшь себя достойно, и тебя посчитают за тряпку.

— Не придуряйся, — улыбнулся Смирнов. Да, теперь он чувствовал себя главой, хозяином и положения, и дома. А я не собирался у него забирать это чувство. В конце концов, он вновь осмелился на решительный шаг, и это достойно уважения. — Рассказывай, зачем тебе запись? И что имел в виду Тарников, говоря о жене.

— Ах, это, — я покрутил в руке телефон и положил рядом с собой. Справа сидела Люда и с улыбкой посмотрела на меня. Да, эта девушка меня любила и полностью доверяла. Поэтому я не мог врать, тем более, когда вопрос касается одной из моих, скажем так, бывших любовниц. — Во-первых, запись, как и говорил, нужна для Минь. Её чуть не сбили, и я хочу, чтобы она знала, что виновник наказан. А в случае с Тарниковым, всё очень и очень… весело.

— Допустим, что я тебе поверил, — хмыкнул Смирнов. Он больше на меня не злился. Наоборот, сегодняшняя потасовка вернула ему веру в меня, да и в себя самого тоже. — Но что с Морозовой?

Да-а-а, перед тем, как уехать, Тарников «попросил» об