— Джесс, не надо, — попросил Эл умоляюще.

— Почему нет?

Он снял с себя мою ногу.

— Потому что мы причиним боль тем, кого любим.

Я слезла с кровати и отошла к окну. Посмотрела в беспробудную тьму. Фонари, что освещали сад, и подсветка бассейна не справлялись. Темнота наползала, и я чувствовала, что ко мне подбирается та беспросветная грусть, после которой я ничего не помню. Я очень боялась упасть в это состояние, утратить пятно света в моей голове и перестать осознавать себя. Я хотела только одного: отстегнуться от спинки кровати и уйти из этой комнаты, из этого дома.

Я видела, что глаза Эла закрываются, и мне нужно было просто выждать. Он никогда не умел пить, и даже тот глоток, что Гиг заставил его сделать, сказывался. Я ощущала, что мысли мои путаются, но близость ключа побуждала меня не раскисать. Я присела к Элу и по-матерински начала гладить его по голове. Он улыбнулся. Прилег, как котенок, и подставил мне свои волосы.

— Расскажи о вашем детстве, Джесс. Труди не хочет об этом рассказывать, — сказал он, зевая.

— Мы были очень разными девочками, — начала я.

Когда Эл заснул, я аккуратно придвинулась к Гигу. Легонько прощупала карманы его шорт и нашла ключ. Сумка, которую я собрала несколько дней назад, валялась в углу. Я закинула ее себе на плечо, тихо открыла дверь и хотела уже идти, но потом оглянулась. Гиг и Эл лежали рядом, раскинувшись на большой кровати. Лица их выглядели блаженными и умиротворенными. Совсем как у Тома и Теда когда-то.

Глава 7

Рамзи. Клэр и Уго Карбоне

Есть теория, что пока не усвоишь жизненный урок, он будет повторяться. Я не верю в провидение. Думаю, рука судьбы испытаний людям не подкидывает. Мы это делаем сами. Никто не заставлял меня с отпавшей челюстью таскаться за Джесс. Так же, как никто не толкал меня в объятия Клэр. Хрупкая и невесомая Клэр — ее кожа напоминала обезжиренное молоко, а глаза походили на рассветное небо, не такое яркое, как знаменитая савойская синева, а бледно-серебристое. Полная противоположность Джесс. Тихая, нежная. Даже странно, что она стала женой такого беспринципного мерзавца, как Уго Карбоне. Точно так же непонятно, почему Джесс вышла за Гига — клинического эгоиста.

Ах, Клэр, Клэр. Если говорить начистоту, я взял академку и уехал в Азию не просто так. На то были причины.

В местности Асти, где я вырос, виноделие возведено в ранг искусства, а красота ландшафтов Ланге, Роэро и Монферрата настолько поражает, что кажется смоделированной специалистами геймдева. С ранних лет я разочаровывал отца и радовал деда интересом к брожению вин. Холодный и загадочный погреб был главным местом моих юношеских опытов. Обстоятельства располагали к тому, чтобы стать достойным продолжателем семейного дела. Я поступил на факультет анализа и химии вин в Институт виноделия и винодельческой промышленности Асти, и когда закончил бакалавриат и перешел в магистратуру, в наших стенах появилась Клэр. Пришла из академического отпуска. Она выделялась из общего гомонящего потока возрастом (на пару-тройку лет старше), белокожестью и печально умудренным взглядом. Она никогда не тусовалась со всеми. Убегала сразу после пар и прыгала в блестящую черную машину, похожую на начищенные туфли итальянской вдовушки на мужниных похоронах. Раз мы столкнулись у выхода из кабинета, и я заметил, что сквозь ее тонкую светлую блузку в области груди проступило молоко. Это было небольшое пятнышко, но оно расплылось по ткани несколькими ареолами, напоминая остров на спутниковых снимках. Один надводный контур и второй, побольше, скрытый водой. Я неприлично уставился на грудь Клэр и, честное слово, не поверил бы сам себе, если бы попытался объяснить, что думаю сейчас о географических картах.

— Что-то потерял? — спросила она с улыбкой. И я тогда впервые увидел, как Клэр улыбается.

— Нет, просто тут… — Я указал пальцем на ее блузку, и она, опустив глаза, тут же покраснела и прикрыла пятнышко тетрадью, которую держала в руках.

— Это ничего. Это трогательно, — сказал я.

Она неуверенно покачала головой:

— Никак не закончим грудное вскармливание. Думала, пойду учиться, и само собой получится.

— И как это он тебя отпустил? — спросил я без задней мысли.

— Кто? — ответила Клэр с испуганным выражением. И я понял, что сказал что-то не то.

— Ребенок, — пояснил я.

— А, — успокоилась она. — Он еще не умеет говорить, и потому я с ним не советовалась. — Клэр сияла. — А ты похож на девочку с обложки National Geographic, — добавила она. — Я давно это заметила.

— Ничего себе комплимент. Какую такую девочку? — улыбнулся я.

— Нет-нет, правда. У нее тоже глаза светлые, а кожа смуглая. Я сейчас найду. — Не отнимая тетради от груди, она стала стучать пальчиком по экрану смартфона. — Вот. — Клэр развернула его ко мне, и я увидел старый довольно популярный снимок голубоглазой девочки лет двенадцати в то ли платке, то ли хиджабе бордового цвета.

— «Стив Маккарри сделал фотографию Гулы Шарбат, когда она жила на территории Пакистана в лагере беженцев в 1985 году», — прочел я сопроводительный текст. — И правда, есть что-то общее. Никогда об этом не думал. Непохожесть на других — клеймо или бренд. Тут как повезет! Ты тоже не выглядишь как коренная итальянка.

— Может, потому мы и нашли общий язык? — отозвалась Клэр, и наши языки с того дня действительно стали немножечко «общими». Так часто мы целовались.

Я не заметил, как мы оказались на грани страшной ошибки. Я не заметил. Клэр не заметила. Но заметил водитель черной машины, похожей на лаковые туфельки вдовы. Вскоре Уго Карбоне заявился в фамильную усадьбу моего деда для разговора. Только из уважения к старику Уго пообещал ничего со мной не делать, но настойчиво порекомендовал убрать с глаз подальше. Я быстро оформил академку и отправился на Шри-Ланку к бабушке по маминой линии. Мне было тяжело оставлять учебу, семью и Клэр. Оставлять ее с Уго, зная, какой он. Но, может, и хорошо, что я уехал, а то ведь точно наделал бы глупостей или стал бы расходным материалом.

Но в Азии я не сильно изменился. Как видите, сохранил пристрастие к любовным треугольникам и алкоголю (в профессиональном смысле слова). Посетителям пляжного бара не было дела до того, чем отличается Barbera d’Asti, которое характеризуется интенсивными фруктовыми ароматами черной вишни и ежевики с мягкими танинами и живым послевкусием, от Asti Spumante, который также имеет яркие фруктовые ароматы, но уже персика и груши.