— Да. Почему бы и нет? И так уже прилично откладывали.

— Ладно. — Я задумалась, как к этому подступиться. — Ты же понимаешь, насколько сильна моя связь с Джесс. И даже несмотря на то, что она со мной не разговаривает, я почти всегда знаю, что у нее на уме. Чувствую.

— А она чувствует, что у тебя?

— Не так сильно. Она слишком занята собой. — Я замолчала. Не понимала, к чему может привести этот разговор. — В тот вечер, когда погиб Санджай, мне было не по себе. Я знала, что случится что-то нехорошее, и хотела уберечь ее. Уберечь всех нас от новой ошибки. Но мне не удалось.

— Ты знаешь, кто ударил Санджая? — спросил Эл со страхом. И я думаю, он на самом деле не хотел знать ответ.

— Да, — ответила я.

— Это ведь была не ты?

— Не я.

Он шумно выдохнул:

— Остальное для меня не имеет значения.

— Имеет, Эл. Оба мы знаем, что имеет.

— Нет, Труди. Если бы что-то, кроме тебя, имело для меня значение, я бы не жил с вами. Ушел бы в тот день, когда ты рассказала о вашем маленьком секрете. Для меня ты всегда была и будешь отдельной от Гига, Джессики, Лауры и кого бы то ни было. Я здесь ради тебя одной, понимаешь?

— С точки зрения закона все не так, Эл. — Я остановилась и закрыла руками лицо. — Я всегда буду соучастником. Я и есть соучастник.

— Тогда и я соучастник. Все мы соучастники.

Я бросилась к Элу. Повисла на нем. Оторвала ноги от земли и закачалась колоколом. Мои слезы холодили ему шею, и он морщился, причитал: «Щекотно», — а я улыбалась сквозь всхлипы. Эл был прав, говоря про тот день, когда узнал о нас. Он действительно собирался уйти. Решил, что я аферистка или сумасшедшая и придумываю небылицы, чтобы вытянуть из него побольше денег.

Тогда мы сидели вдвоем на диване, и из окна гиговского пентхауса за нами наблюдал лиловый закат. Он был похож на декорации дешевого фильма про вампиров. Устрашающе цикламеновые, фиолетовые и синие полосы раскинулись по небосводу, как лапы чудовища с длинными изогнутыми когтями, цепляя черные верхушки небоскребов. В дверном замке заскрежетал ключ, и внутрь ввалился пьяный в стельку Гиг.

— А ты все еще здесь, ковбой? — спросил он и метко бросил ключ на журнальный столик прямо перед нами. Тот прокатился через столешницу, но не упал, а завис на краю.

— Да, а что? — ответил Эл с вызовом. И я тогда впервые увидела его суровым.

— Ничего, просто я думал, что ты уже познакомился с моей Джессикой, — пояснил Гиг. Снял пиджак и отправил его на спинку стула одним движением руки.

— И каким же образом твоя Джессика может повлиять на нас с Труди? — спросил Эл, еще сильнее обняв меня и демонстративно притянув к себе.

— О, самым прямым, — улыбнулся Гиг. — Ну ладно, голубки, хорошего вечера. Я в душ!

Гиг пересек комнату по диагонали походкой варвара-завоевателя. Эл смотрел на меня вопросительно. Не хотелось портить момент, но отступать было некуда. Я начала неудобный и путаный рассказ. Про Лауру, Джессику, трудное детство и то, что случилось с Коулом. Я понимала, что замалчивать дальше нечестно. Мне нужно было или заканчивать общение, или вводить Эла в курс дела. Шансов на то, что он поймет и останется, было мало. Я это понимала. Гиг тоже. Оттого он и держался так нагло, предвкушая, что скоро добродушный Эл исчезнет из нашей жизни.

Рассказ Эл слушал молча. Я ощущала его холод и напряжение. Когда я закончила, он встал.

— Я лучше пойду, Труди, — сказал он. — Не люблю, когда меня держат за дурака. Не знаю, что у вас с Гигом за игры… — Он запнулся. — Откуда вы узнали, что я собираюсь продавать ферму?

— Ты сам сказал.

— Вот дурак.

— Но мне не нужны твои деньги.

— Что тогда?

— Просто ты. Я хотела с кем-то познакомиться. У меня никогда не было парня.

Эл удивленно вскинул брови:

— Я пойду, Труди, потому что это как-то слишком. Я не сержусь, что ты потратила мое время. Ты лучшее, что со мной случалось, если говорить откровенно.

И когда Эл уже почти вышел за дверь, в комнате появилась Джессика. Именно знакомство с ней тогда заставило его передумать.

Гиг. Ланкийская матрешка

Начинаю думать, что фонарики меня преследуют. Не успел отойти от истории в ангаре, так местный люд принялся украшать гирляндами весь город. Не шучу. Как по команде каждая, даже самая захудалая лавка разместила на фасаде бумажный фонарь, а то и целую россыпь мигающих огоньков. Аж в глазах рябит. Я прочесывал улицы в округе, колесил на байке, пытаясь найти Джесс. Она стащила ключ от наручников и улизнула ночью, когда мы с Элом вырубились. Тоже забавная вышла история! Выпили с ним бутылку виски на двоих. Ну как — на двоих. Я основную часть, а он глоток от силы. Но с утра оба мы выглядели так, будто приговорили ее поровну. Проснулся я оттого, что хорошо знакомая вытянутая харя припала к моей груди и храпела, не сдерживая себя. Провести ночь с Элом не входило в мои даже самые смелые планы. Толкнул его локтем. Он подскочил, ошалело завертел головой. Смешной.

— Где она? — первое, что он выдал.

Я говорю:

— Да, видно, не здесь.

Эл остановил взгляд на изголовье кровати и одиноко висящих наручниках с расстегнутым браслетом. Опустил голову.

— Что мы теперь будем делать? — спросил он.

— Да не ссы, никуда Джесс не денется. Побродит и вернется.

— А если с ней что-то случится?

— Слушай, ну если б с ней могло что-то плохое произойти, оно б произошло уже сотню раз.

— Зря мы ее пристегнули. Теперь мы для нее враги и мучители. — Эл сокрушенно покачал головой. Его щеки, вечно сложенные гармошкой от не покидающей лица глуповатой улыбки, задрожали, как приспущенное с флагштока знамя.

— Прекрати, это же Джесс. Она постоянно приключений на задницу ищет. Сам знаешь, что завтра она будет здесь.

— Завтра — наверное. Если сегодня обойдется. — Эл встал. — Пойду в нашу с Труди комнату. Вдруг она там.

— Такое возможно, — кивнул я. Но надежды на Труди в данном случае было мало.

Когда день начал клониться к закату, мне стало не по себе. Я думал, Джесс объявится в обед или около того. Но ее не было. С утра мы с Элом заходили в бар. Видели этого хмыренка Рамзи. Он сказал, что Джесс не у него, и, судя по удивленным