своим появлением предварительные ласки, которыми в этот самый момент с упоением предавались Софья с Ладниковым, с трудом и великой досадой оторвавшиеся друг от друга, чтобы одеться и впустить-таки расшалившуюся «детвору» в дом.

Возмущение свое Соня, по просьбе Ярослава, попридержала, предоставив ему возможность «познакомиться» с родней, расставить жесткие приоритеты и посвятить девочек в новые правила.

Посадив Дашку с Викой на диван, поставив стул напротив жадно рассматривавших его девчонок, посверкивавших глазами от любопытства, азарта и неугомонного озорства, многозначительно помолчав и порассматривав их в ответ несколько давящим, суровым взглядом, Ладников двинул адресную, разъяснительную речь:

— Значит, так, барышни, — произнес он значимым, весомым тоном, каким-то таким особым тембром голоса, услышав который, всякий терял желание спорить и возражать, — мы с вашей сестрой Софьей Павловной отныне живем вместе. У нас семья. А у нашей семьи есть свои важные дела, занятия, личная жизнь и пространство, в которые закрыт вход всем, кроме нас двоих. Мы можем заниматься любовью, спать, отдыхать, работать или просто разговаривать о чем-то своем, душевном и важном для нас, и в такие моменты хотим находиться только вдвоем. Охранять свое уединение мы станем жестко, вплоть до прекращения всякого общения с теми, кто решит беспардонно в него вторгаться. Думаю, вы меня поняли. А теперь, поскольку статус вашей сестры, да и вас самих, отныне изменился, давайте договариваться и устанавливать правила нашей с вами жизни и общения, чтобы в дальнейшем не ругаться и не обижаться друг на друга.

— А как изменился наш статус? — играя и ерничая, Дашка по-ученически потянула вверх ладошку, жестом прося разрешения говорить. — Ну, Сонин понятно, она теперь почти замужняя дама, а у нас-то ничего не изменилось?

— Ошибаетесь, Дарья Павловна, — обманчиво-мягким тоном возразил Ярослав. — Вы с Викторией Игоревной стали теперь свояченицами, а это, скажу я вам, не только статус, но и привилегия. Поскольку если вредничать и ругаться с мужем сестры, можно всякое доброе отношение и общение с той самой сестрой потерять, а вот если с ним дружить, то открываются большие жизненные перспективы.

Девчонки переглянулись, невербально обменявшись мнением друг с другом, и синхронно повернули головушки обратно, уставившись на непонятного мужика веселыми глазками. И Виктория спросила, придерживаясь заданного Дашкой дурашливо-ернического тона:

— А можно про перспективы поподробней?

— Поподробней можно, — кивнул, усмехнувшись, Ярослав, — но не сейчас и не сразу.

— Почему не сразу? — спросила Дашка.

— Потому что качество и уровень выгоды, которую вы можете получить и извлечь от знакомства со мной, зависят от того, какое мнение я о вас составлю. Грубо говоря, от вашего ума, интеллектуального развития, моральных качеств и жизненных запросов.

— О-хре-неть! — с чувством поделилась Дашка своим впечатлением от столь сильной установки.

Соня невольно расплывалась теплой улыбкой, вспоминая тот эпизод, — настолько комично было смотреть на две совершенно офигевшие рожицы, когда Ладников объяснял, каким образом будут выстраиваться их дальнейшие взаимоотношения с ним и Софьей.

Ну не могла она им не восхититься! Умудриться так расставить приоритеты, чтобы и чувства девчонок не задеть, но при этом пробудить в них некий соревновательный момент и такое здоровое, подростковое любопытство — это надо уметь. И обладать определенным даром.

Ладников, он вообще такой… необыкновенный человек и мужчина.

У Омара Хайяма есть одно высказывание: «Кто понял жизнь, тот не спешит». Если Ладников и не понял жизнь до самой ее глубины и в полном, как он любит говорить, объеме, то в любом случае он относится к тем редким людям, которые подступили к этому ее пониманию ближе всех остальных. Он не спешит, не суетится и никогда не торопится, но при этом умудряется двигаться и делать все быстрее многих бегущих и поспешающих.

Бабушка Эльвира Аркадьевна познакомилась с Ярославом в их первый приезд с Соней в усадьбу и, пусть совсем коротко, но о чем-то успела побеседовать с Ладниковым наедине. А позже сказала Софье поразительную вещь:

— Редкий человек твой Ярослав Олегович. Покой его ума и сила разума невероятны, как у мудреца.

Это точно. Он не был свойским парнем «душа нараспашку» и не был эдаким балагуром и хохмачом, но при этом необъяснимым образом сразу же становился центром повышенного внимания и интереса любой компании или коллектива, обладая каким-то необъяснимым, врожденным магнетизмом. Умением не просто разговаривать с людьми, а как бы вести их за своей мыслью и доходчиво ее объяснять.

В нем чувствовалась неординарная, мощная личность, обладающая такими высокими и глубокими знаниями, умом, человеческой содержательностью и эстетическим кругозором, что любой человек, общавшийся с Ладниковым, неизменно подпадал под мощное влияние его личности.

Могло, наверное, показаться странным, что хотя к Ладникову прямо-таки притягивало людей, у него практически не было друзей. Соня как-то спросила Ярослава об этой странности. Мол, ладно она, с ней все понятно, все ровесники в детстве и юности казались дурноватыми и неинтересными, да ей и родственников было более чем достаточно, чтобы еще с кем-то дружить. Но отчего так получилось, что она незнакома ни с одним другом Ярослава? И есть ли они у него вообще?

А он ответил цитатой из гоголевского Чичикова:

— «Я со знакомствами осторожен, я себя берегу». — И, посмеявшись, пояснил: — Я, знаешь, очень избирателен в дружбе. У меня есть один настоящий, близкий, как родной брат, друг. С детства, со школы. Вы с ним еще обязательно познакомитесь, просто он в данный момент, как говорится, вне доступа. Конечно, остались и студенческие связи, вполне себе крепкие, но не близко дружеские. Я вообще-то мужик замкнутый, мне, как и тебе, комфортнее в уединении. Немного спорта, книги, интересные научные лекции, музычка. К тому же, как и у тебя, у меня в детстве были любящие, замечательные родственники и семья. Их любви и дружбы хватало, особенно если учитывать, что я обожал науку и очень много учился-занимался, а в семье получал настоящую поддержку всем начинаниям и увлечениям. Поддержку, помощь, одобрение.

М-да, всякий раз задумываясь над тем, насколько же они совпали с Ярославом образом мыслей, укладом жизни, привычками, Софья поражалась до изумления: как так могло произойти и получиться?

Как могло настолько повезти им обоим?

При этом сказать, что господин Ладников прямо-таки идеал и какой-то сильно отличающийся от остальных мужчина, как же! Такой же, как большинство мужиков. Со своими закидонами и трудными чертами характера, иногда излишним занудством и менторством, с типичным мужским бытовым пофигизмом на большинство хозяйственных дел, с любовью «со вкусом и комфортом» поболеть-поваляться и покапризничать, если температура поднялась чуть выше тридцати семи (конечно, если на службе нет экстренной задачи, все штатно-спокойно и можно себе позволить), с