пройтись и подумать отправилась.

— И ты ее выпустил? — удивился Ярослав.

— Так а что не выпустить? — удивленно пожал плечами Дмитрий Васильевич. — Это ж Сонечка Пална.

— Ну да, железный аргумент, — усмехнулся Ладников и поинтересовался: — Через скрытую калитку выпустил?

— Ну, не нервировать же гостей, — кивнул безопасник.

— Кому еще известно про калитку? — тут же ухватился за возможную «брешь» в обороне Ярослав.

— Да все под контролем, не кипишуй, Ярослав Олегович, — уверил его Дмитрий Васильевич. — Про калитку знают Павел Егорович, Константин, Софья Пална и их мама, она же первая жена хозяина Александра Михайловна. Ну и Эльвира Аркадьевна. И я.

— А охранники, которые охраняли усадьбу в обычном режиме?

— Нет, — снова покрутил головой безопасник, — никто больше. Теперь вот ты знать будешь. Только мало того что она скрытого, закамуфлированного типа, она еще и под сигнализацией серьезной находится.

— Ну, ладно, — не то проворчал, не то согласился не сильно довольным тоном Ярослав и спросил: — Софья что, в поселок пошла?

— Эт вряд ли. Сам знаешь, Софь Пална у нас многолюдье не любит и незнакомых людей не жалует, — напомнил Ярославу Дмитрий Васильевич. — Скорее всего, по тропе пошла прогуляться.

— Объясняем гостю, что за тропа, — потребовал Ладников.

— Да по лесу, вокруг Октябрьского проложена, как раз для пеших прогулок. — И, посмотрев на собеседника, явно собравшегося возмутиться, поспешил успокоить: — Да не, ты не переживай, Ярослав Олегович, там безопасно. Это же у местных что-то вроде парковой дорожки.

— Безопасно, — не удержавшись, проворчал Ладников. — Давай уже, выпускай меня. И как хоть эту тропу вашу отыскать?

Нет, не помогла Софье та лекция, вот ни разу! Бубнил себе лектор немного занудным голосом, докладывая о новых интересных фактах, открытых им, только пролетали они все мимо сознания историка Октябрьской. Не поддалось оно на ее уловку с погружением в научные дела, вместо этого упорно продолжая транслировать ей картины-воспоминания из прошлого. В том числе и то самое воспоминание, которое ей больше всего хотелось бы забыть.

Забыть и развидеть навсегда!

Понятно, что при всей любви Софьи к уединению, находиться в тиши и одиночестве столько, сколько душе ее было угодно, при наличии весьма активной, энергичной и слишком уж деятельной родни не получалось, как бы она ни старалась. Не спасало даже личное пространство в виде отдельной ото всех квартиры. Ото всех родственников! Последнее подчеркнуть! И который раз напомнить тем самым родственникам, что оно — отдельное и ее лич-но-е!

После того как Софья блестяще защитила кандидатскую диссертацию, Павел Егорович, присутствовавший на защите в составе многочисленной «группы поддержки» семейства Октябрьских, во время отмечания столь важного события в ресторане, на которое он пригласил всех, предложил Софье купить квартиру.

Нет, он не покупает и не дарит дочери квартиру. Ни один здравомыслящий бизнесмен всерьез, без дураков, по-настоящему занимающийся своим делом, никогда не станет выдергивать из оборота деньги, когда нет какой-то действительно горящей необходимости.

Павел Егорович предложил дочери иной вариант. Где-то через пару месяцев должны были сдавать новострой из разряда точечной застройки города Москвы. В его финансировании небольшой долей участвовала и компания Октябрьского, отчего в этом доме ей принадлежало несколько квартир. Вот отец и предложил дочери выкупить одну из них у компании по простой схеме: в долгосрочный кредит у самой фирмы. Процент мизерный, выплаты небольшие, кредит долгий, с возможной пролонгацией. А вот первичный взнос и оформление — вот это и был подарок от отца Софье к званию кандидата исторических наук.

Софья обрадовалась не передать как! На тот момент она жила в их «старой» квартире, которая после развода родителей перешла маме.

Спору нет, квартира замечательная! Пять комнат, огромная гостиная, такая же кухня-столовая, два санузла, душевая и ванная комнаты. Изначально это были две квартиры. Родители взяли их в кредит, сделали перепланировку и соединили в одну, исходя из тех соображений, что их четверо, да еще к ним временно перебрались жить родители мамы, и всем нужны отдельные комнаты.

Потом мама вышла за замуж за Игоря Владимировича, родилась Виктория, поселилась с ними ее няня, бабушка с дедом часто приезжали из Воронежа и жили по нескольку месяцев… Честно сказать, такое столпотворение родни (хоть и любимой!) было серьезным испытанием для Сониных нервов и душевного состояния.

И тут — своя квартира. Своя! Сама Софья, будучи реалисткой и перфекционистом, для которого логика и порядок есть суть его натуры и жизни, несколько раз садилась просчитывать вариант ипотеки, но каждый раз отказывалась от этой идеи, понимая, что даже при помощи отца не потянет. Как говорится, не с ее зарплатой.

Но тот вариант, который предложил папа, это было… просто охренительно здорово! И, главное, ей по силам и по финансам! Так что ура!

При наличии в жизненном активе Софьи папы-архитектора и мамы — крутого дизайнера квартира эта стала воплощением и реализацией самого комфортного, самого удобного для Софьи устройства ее быта и радостного душевного равновесия. Папа с мамой расстарались, и теперь у их Сонечки имелся по-настоящему созвучный ей дом, в котором все было устроенно наилучшим для нее образом.

Ну чистая мечта, ежики летучие!

Еще и поэтому Соня не любила и не сильно приветствовала нашествия в свою девичью обитель разного рода гостей, которые неизменно нарушали упорядоченность течения и устройства ее жизни.

Да только кто ж ее будет спрашивать, приветствует она там что-то или сильно порицает, когда у Софьи Палны имелись в наличии две наглющие, бесшабашные и любимые младшие сестренки-подростки со всеми прелестями пубертатного максимализма?

Немудрено и неудивительно, что Дарья с Викторией, выросшие вместе с младенчества, стали друг для друга самыми родными и близкими подругами, считали себя сестрами и, несмотря на разницу почти в год, совпадая интересами и взглядами на жизнь, частенько увлекались одними и теми же занятиями. Понятное дело, погружаясь в них на пару и во всем друг дружку поддерживая.

Вот и желание завалиться в гости к любимой старшей сестре Софье в любое время, когда им взбредет в голову, эти две малолетние «террористки» воспринимали как само собой разумеющееся дело. Не утруждаясь предварительными звонками, договоренностями или хотя бы сообщением о своем приходе посредством коротенькой эсэмэски типа: «Щас придем! Жди».

Но ровно до той поры, пока не появился в жизни Софьи Ярослав.

В первую же встречу с девчонками Ладников четко, безапелляционно и по пунктам обозначил рамки допустимого девицам и уведомил о новых, введенных для них правилах посещения сестры.

Девчонки впервые заявились к Соне с Ярославом в гости, проникнув в квартиру методом нажатия и не отпускания кнопки звонка, пока им не откроют. Прервав