осмотреть Федю, вдруг рана тяжелая, но нельзя терять ни секунды. С рыком машина неслась по полю все ближе и ближе к реке, вот уже и знакомые ориентиры: подмостки и высокий камень, возле которого начинаются мелкие перекаты для переправы. Водитель сбросил скорость и осторожно повел танк через водную преграду. Черный поток медленно поднимался все выше и выше, вот уже скрылись гусеницы, вода мягко толкается в днище и борта. Бабенко аккуратно, по миллиметру, давил на газ, словно на ощупь двигаясь по дну. Но, наконец, шум течения все ниже и ниже, двигатель загудел громче, и «тигр», словно огромное животное, выполз из реки на берег. Семен Михайлович выжал сцепление, плавно переключая передачи все выше, чтобы машина набирала скорость и поднялась по земляному откосу вверх. Дальше остается перевалиться через осыпающийся гребень и добраться в спасительную низинку, где начинались редкие деревья. Пропетляв между деревьев метров 300, он выкрикнул:

– Короткую, товарищ командир? Оторвались?

Соколов, который из люка наблюдал за противоположным берегом, а потом за удаляющимся земляным валом, спрыгнул к сиденьям:

– Да, остановка! Надо Федю осмотреть! Наших я не вижу нигде, ни следа нет на снегу… Свернули не туда, что ли?

При свете фонарика Соколов промыл мальчику рану, обработал антисептиком из танковой аптечки и туго забинтовал. Сам в это время размышлял, как же найти «тридцатьчетверку», нельзя бросать товарищей и просто уезжать к линии фронта. И что делать с мальчишками, до деревни с такой раной Федор не доберется. Паренек молчал, закрыв глаза и стиснув скрюченные пальцы в кулаки, пока танкист промывал висящие во все стороны куски мышц и кожи от сворачивающейся крови. Длинный кровоточащий след от зубов немецкой овчарки тянулся вдоль всего правого бока и переходил на бедро до самого колена.

– До первого дома в деревне отсюда далеко? – спросил Бабенко, прикидывая, сможет ли дотащить друга Гриша на себе хотя бы от моста.

– Час ходу. – Перепуганный мальчишка застыл, сминая в руках окровавленный ватник приятеля. Он в ужасе смотрел на бледное личико Федора, закрытые глаза, никак не решаясь спросить, выживет ли его верный друг.

Командир с водителем переглянулись.

– А в соседних деревнях есть знакомые или родня, кто вас потом обратно привезет или матери Фединой сообщит, что он ранен? – Соколов решил, что надо вернуться к реке, чтобы найти следы «тридцатьчетверки».

– А у него нету никого, – испуганно замотал головой Гриша. – Он один живет, всех немцы перевешали, как в село пришли. И он сам все делает по дому, сирота.

– Так, – командир принял решение. – Вы пока здесь. Нам надо танк укрыть подальше, поглубже в лесу. Есть место такое, куда немцы не суются? Покажешь. Федю до реки я донесу, а там сам. Волокуши тебе сделаем из веток, дотащишь его по снегу. Я лекарств вам дам, расскажу, как рану лечить. – Он повернулся к водителю: – Давайте к реке я схожу на разведку, Семен Михайлович, пока темно. Надо след найти «семерки», куда наши ушли.

– Сейчас вдоль реки идите по лесу, там деревьев мало, – раздался слабый Федин шепот. – По течению реки пять километров, и потом рукав от нее отходит на юго-восток. Через километр речка превращается в болото, все в кочках. Там немцы никогда не бывают, почва болотистая вся, там партизаны раньше прятались. Поехали, я покажу, там есть в молодом ельнике сухое место, можно между деревьев укрыться и ветками забросать.

– Тихо, вроде двигатель гудит. – Соколов бросился к обзорной панораме, расслышав звуки мотора. Так и есть, по их следу со стороны реки освещали себе путь яркими фарами два бронетранспортера, позади которых неторопливо перебирал гусеницами «хорниссе». Самоходная установка, в которой немцы соединили шасси от Gestatzwagen III/IV и противотанковую пушку «восемь-восемь». Орудие спрятано в открытой сверху бронированной рубке, а наружу торчит смертоносный пятиметровый ствол, из которого можно пробить даже толстую «шкуру» «тигра».

– Немцы, с «восемь-восемь» на САУ! Семен Михайлович, малые обороты, уходим как можно глубже в лесной массив, на юг! Маневрируй, за деревьями им сложно будет прицелиться.

Алексей отдал приказ, хотя сам понимал, что уйти от немцев они не смогут. После тяжеловеса «тигра» останется такой «коридор», что противник без труда нагонит их на бронетехнике. Но ему нужно хотя бы метров 500 преимущества, чтобы сообразить, в какую сторону двигаться, как выстроить контратаку.

Алексей бросился к рычагам, послал снаряд в казенник, прокрутил прицел. Выстрел! Фугас попал точно в лоб первого ханомага, остановив всю процессию. Воспользовавшись заминкой противника, мехвод выжал полный газ, нашел большой просвет между деревьями и направил машину туда. «Тигр» с ревом нырнул в проход, но скорость тут же пришлось сбросить, чаща становилась все гуще, так что танк при движении обдирал кору и гнул тонкие стволы.

– Алексей Иванович, так долго не продержимся, тут такой бурелом непроходной… – Бабенко уже вел машину, открыв люк настежь, высматривая в предрассветной серости каждую подозрительную снежную кочку, под которой мог оказаться пень или гниющее поваленное дерево.

– Поворачивай обратно плавно, иди вдоль реки, и как будет посвободнее полянка, выходим к гребню. Они в обход леса пойдут вдоль реки, параллельно с нами. Там у земляного вала площадка неширокая, но для самоходок сойдет. Надо вперед них уйти, подкараулить, вынырнуть из-за деревьев, нанести удар. И обратно в чащу. Сейчас газ, сколько сможете, а потом на малых, чтобы шум был потише. И маневрируйте за деревьями. Останавливаться не надо. У «тигра» подвеска мягкая, я смогу с такого расстояния навести прицел, – объяснял свой план Алексей, а Бабенко кивал ему в такт, орудуя рычагами передач.

Деревья редели и расступались, а и вместе с темным лесом исчезала и ночь. С каждым солнечным лучом воздух светлел, превращаясь в серую дымку.

– Короткая! – выдохнул Соколов, приподнялся в люке, прислушался и тихонько крикнул вниз: – Подкати к стволам вплотную и жди приказа, потом задним ходом.

Машину водитель остановил очень удачно: ровный ряд из берез, с которыми сливался такой же серо-белый танк, давал возможность подкараулить противника незаметно. Сейчас «тигр» уткнулся броней в стволы, так что его дуло прошло между двумя деревьями.

– Двигатели гудят. – Соколов крутил рукоятки, настраивая орудие. – Сейчас мимо пойдут, я выстрелю и сразу уходим опять в глубину. За нами они пройти не смогут через эти березки. Газку поддайте. Подымите, пускай они нас видят. Нам надо, чтобы они за нами шли как привязанные, по берегу. Но не быстро. Если наши вдоль реки идут, не надо дать немцам их нагнать.

В голове у командира рождался рискованный план, но рассказать своему единственному члену экипажа он его не успел. По левому флангу показался ханомаг с десятком