с башен. Открылись контуры советских «тридцатьчетверок». Эти машины всегда изрядно пугали немцев, и вот каким-то непостижимым образом оказались в их тылу.

«Хорьх» съехал на обочину, пропустил танки.

В немецкой колонне началась заметная паника. Черный «Мерседес» принялся разворачиваться и застрял передними колесами в сугробе, громоздившемся на обочине шоссе. Четыре немецких танка двинулись навстречу пяти русским. Они прикрывали свою колонну, но делали это как-то неуверенно. Как будто каждый командир машины пытался пропустить вперед своего товарища.

Из грузовиков посыпалась на снег немецкая пехота. Солдаты разбегались в разные стороны, падали в снег, занимали позиции. Но каждый из них успевал посмотреть на своего командира. Ситуация была почти безнадежной.

Советские танки развернулись в две колонны, каждая из которых двигалась по своему краю дороги. Это позволило всем пяти «тридцатьчетверкам» стрелять прицельно и не мешать друг другу. Немцы не успели подготовиться к отражению атаки. «Зверобой» и танк Полетаева выстрелили первыми, и бледный снежный день вспыхнул ярким пламенем. Два немецких танка загорелись сразу. Болванки пробили тонкую броню корпусов и разворотили моторы. Еще один танк успел выстрелить, но тут же замер на месте, будто наткнулся на незримую преграду. Сразу два снаряда угодили в четвертый немецкий танк. Внутри у подбитой машины детонировали снаряды. Раздался страшный грохот, и башня отлетела в снег на несколько метров.

Пулеметные очереди исполосовали белый снег, который тут же стал окрашиваться кровью убитых и раненых. Немецкие солдаты вскакивали и разбегались по полю, но их настигали пули, выпущенные из автоматов. Сухо хлестали по степи винтовочные выстрелы.

Раздался еще один взрыв. Немецкий бронетранспортер опрокинулся в кювет вверх днищем и загорелся. Из-под машины стали выползать люди. Но все они тут же попадали в снег, сраженные пулями.

Белов подбежал к немецкой легковушке, рывком открыл правую дверцу и сразу понял, что едва не опоздал. Водитель, свесившийся на руль, тут же вывалился в снег. На переднем сиденье остался офицер с погонами гауптмана и кровавым месивом вместо лица. Судя по лобовому стеклу, разлетевшемуся вдребезги, в голову немца попал осколок снаряда.

На заднем сиденье сидел сухой седовласый генерал. Его теплая шинель с меховым воротником, лицо и фуражка были основательно забрызганы кровью адъютанта. Немец судорожно сжимал левой рукой портфель, лежавший у него на коленях. В правой он держал маленький блестящий пистолет с инкрустацией. Ствол этого оружия был направлен на открытую дверцу, но в глазах генерала было столько страха и паники, что Белов сразу понял главное: нет, он не выстрелит.

Тут немец вдруг повернул пистолет и приставил дуло к своему виску. Белов выругался и резко ударил прикладом автомата в локоть генерала. Хлопок выстрела был не очень громким. Пуля пролетела мимо головы и прошила потолок машины. Капитан бросился вперед, выбил из руки генерала оружие и за воротник шинели выволок его из машины. Подбежавшие автоматчики отобрали у пленного портфель, быстро обшарили одежду, но другого оружия не нашли.

– К вездеходу его! – приказал Белов, поднимая со снега свой автомат. – Обыскать трупы и машину.

Соколов осмотрел поле боя и удовлетворенно улыбнулся. Все получилось так, как он и хотел. Командиры отлично справились со своей задачей. Только один немецкий танк успел выстрелить, но его снаряд лишь вскользь задел «тридцатьчетверку» из взвода Полетаева. Вражеская колонна была полностью уничтожена.

Теперь Алексей поскорее хотел узнать, что за важная птица ехала в том черном «Мерседесе». Он отдал приказания командирам, спрыгнул на снег и поспешил к машине, где автоматчики обыскивали пленного. Суда по красным отворотам лацканов шинели, это был самый настоящий генерал.

– Живой! Да еще и целый генерал! – обрадованно проговорил Алексей, подойдя к Белову. – Вот повезло так повезло.

– На, знакомься с документами, – комбат протянул Соколову портфель, отобранный у генерала. – Смотри, он опечатанный!

Алексей сорвал пломбы, достал из портфеля одну-единственную толстую кожаную папку с золотым теснением, раскрыл ее и стал просматривать содержимое. Лоб танкиста тут же покрылся испариной.

Он сдвинул шлемофон на затылок, минут пять листал документы один за другим, потом тихо сказал Белову:

– Захар, давай-ка отойдем.

– Ты чего это? – капитан удивленно уставился на танкиста. – Что там?

– Надо что-то предпринимать, Захар, – торопливо проговорил Соколов, когда они с капитаном отошли в сторону и забрались в трофейный «Хорьх». – Смотри, что здесь! Еще немного, и они уйдут. Операция «Бюффель» началась. Она готовилась довольно долго и теперь реализуется. Надо срочно сообщить об этом нашему командованию. Смотри, это приложение к приказу со ссылкой на распоряжение самого Гитлера. Он долго не давал разрешения на отвод войск под Ржевом, а теперь сделал это. После того как семнадцатого января наши войска взяли город Великие Луки, немцы оказались под угрозой окружения в Ржевском выступе. Шестого февраля по предложению командования группы армий «Центр» и начальника штаба сухопутных войск генерала Цейтцлера Гитлер разрешил отвести Девятую и часть Четвертой армий на линию Духовщина – Дорогобуж – Спас-Деменск. Сразу же началась подготовка к планомерному очищению Ржевского выступа. Приказ о начале операции «Бюффель» подписан двадцать восьмого февраля сорок третьего года. Ее основная цель – выровнять линию фронта и высвободить часть дивизий в качестве резерва. Ответственным за выполнение назначен командующий Девятой армией генерал-полковник Модель.

– А это и есть сам приказ? – Белов показал на следующий лист бумаги. – Что там написано?

– Да, он самый и есть. Тут написано, что, согласно разработанному плану операции, в течение четырех недель надлежит построить новую линию обороны и очистить армейский район на глубину не менее ста километров.

– Видели мы с тобой, как они нашу землю очищают! – зло бросил капитан. – Дальше давай!

– Дальше речь идет о строительстве новой двухсоткилометровой автомобильной дороги и шестисоткилометровой для гужевого транспорта. Вот расчет эвакуируемого имущества, военного и гражданского груза. Это скот, запасы урожая, инструменты, гражданская и боевая техника. Около ста тысяч тонн груза немцы хотят эвакуировать по железной дороге и еще десять тысяч – транспортными колоннами. Представляешь, Захар, они собираются подчистую все вывезти.

– А гражданское население? Люди, что про них говорится?

– За новую линию обороны необходимо будет отвести тысячи гражданских лиц, – мрачно ответил Алексей. – Как они отводят, мы видели. Наверное, не хотели фашисты утруждаться, силы экономили. Вот еще. Они намерены свернуть тысячу километров железнодорожного пути, тысячу триста километров проводов, проложить четыреста пятьдесят километров кабельных линий. Разработать планы отвода отдельных корпусов. На передовой оставлять только трофейное оружие и технику. Минировать и готовить к уничтожению все военные и гражданские объекты, мостовые переходы, тоннели.

Захар взял какой-то документ и большой конверт, вытащил из него фотографии стрелкового оружия, разложенного на столах, и пулеметов различных