Они так долго плыли, что он успел привыкнуть к африканской реке – так ему казалось. Где-то он слышал или читал такое мнение, что русский человек вообще привыкает к любым новым для себя местам. Они делаются для него своими, если даже абсолютно не похожи на его родину ничем. Ни природой, ни климатом, ни нравом местных жителей. Более того, настолько хорошо постигает русский человек дух той местности, в которой волею судьбы обосновался, что даже у исконных обитателей становится авторитетом по понятиям… Мутные воды Уэби-Шабелли оказались прекрасным местом, чтобы пофилософствовать. Ни одного леопарда, вопреки названию реки – „Леопардовая“, как оно переводится, он не встретил. Всех небось перебили уже крутые пацаны – надутые индюки, вроде тех, что он на охоту сопровождал в роли журналиста. На иных сам бы с удовольствием поохотился… „Что-то злой я стал после плена“, – отметил про себя.

Река была довольно густо населена. Люди попадались по берегам, то там, то здесь. Чернокожие, худые, не сильно одетые. „Клуб кинопутешественников наяву!“ – невесело улыбался Малиновский. На их лодку – самую что ни на есть местную – никто особого внимания не обращал до поры до времени. Управлял ею чернокожий малый, да и сам Денис, вероятно, тоже стал похож на негра уже – забыл, что такое мыло. Вряд ли речной водой удалось смыть всю грязь с лица. Он расслабился. Новая группа аборигенов, нарисовавшаяся за поворотом, отличалась от прочих, виденных до того, тем, что просто посиживала на берегу и не была занята никаким трудом, очевидно. При виде Дениса и его кормчего эта тусовка отчего-то оживилась. Кричать стали, руками махать. Голоса сердитые. Не так ли Джеймса Кука когда-то встречали на одном из Гавайских островов? А потом чем кончилось?…

Малиновский посмотрел на лодочника. Тот ссутулился и глядел на Дениса с опаской. Он-то понимал, что его возбужденные земляки кричат.

– Чего они хотят? – спросил лодочника. Тот что-то залопотал. Не понимал по-английски, оказывается. А Денис-то ему дорогой все рассказывать чего-то пытался… По-русски с ним тем более изъясняться было бесполезно, очевидно.

Между тем с берега „заговорили“ на языке, который понятен всем поголовно! Раздалась автоматная очередь! Пока – в воздух. К счастью, автомат, похоже, у этой босоты был один на всех. Всей деревней, что ли, скинулись на „средство производства“? Карикатура на пиратов?… Денис поздоровался в ответ аналогичным образом. Так же – короткой очередью вверх. Они что себе думали?

Тут же выяснилось, что думали эти босяки очень плохо, потому что следующую очередь автоматчик их дал прицельно! Пули зашлепали по воде! Стрелок не ворошиловский оказался, слава богу!

– Давай к тому берегу!!! – махнул рукой лодочнику самоназначенный капитан судна – Малиновский. Его дальний родственник вообще маршалом был! – Давай, давай!

Он перевел автомат на стрельбу одиночными, приложился: щелк! Попал! Злой абориген крутнулся и упал на песок. Извините, ребята, вы первые начали! Свора, однако, не угомонилась. Оружие подобрал следующий гаденыш. Их лодка уже и отплыла довольно далеко, видел Денис, но после новой очереди кормчий вдруг подскочил с криком, рухнул на дно и стал, стеная, закидывать руку за спину, пытаясь дотянуться до лопатки. Лодка раскачивалась, ее развернуло. Малиновский испугался, не перевернулась бы!

– Тихо, не раскачивай лодку! В прямом смысле. Я сейчас помогу! – Денис сам взялся за управление судном. – Держись, держись, парень.

„Парень“ если язык и не понимал, то должен был чувствовать интонацию.

Отплыв совсем далеко, они причалили к противоположному от негостеприимного берегу.

Денис оторвал рукав от своей рубашки. Затем, для симметрии, оторвал и второй. Осторожно раздел раненого. Спина у него с правой стороны была в крови.

Один рукав Денис трофейным ножом разрезал на полоски. Из другого нацелился сделать повязку.

– На, пописай на нее для дезинфекции! – показал „повязку“ подстреленному кормчему. – Да ладно! Вы там у себя в племени коровьей мочой умываетесь! Давай, давай! – абориген его не понимал. Денис изобразил рукой пистолет, приложил себе между ног и помотал над будущей повязкой. – Понял?

Тот сообразил. Денис деликатно отвернулся, пока раненый дезинфицировал повязку. Затем, протерев ему плечо над лопаткой, куда вошла пуля, и впереди, где вышла, наложил мокрую повязку в виде подковы вокруг плечевого сустава и привязал ее, сделав узел под мышкой. У выздоравливающего глаза ожили. А то было совсем мутные сделались, как у Дениса в юности, на второй день „мадапалама“, посвященного свадьбе кента.

– Жить будешь! – вынес свой вердикт. – Африка не потеряет еще одного сына в твоем лице.

Поплыли дальше. „Вот как, – рассуждал сам с собой Денис. – Не зря, значит, я злым стал после плена. Здесь иначе, видать, нельзя!“ Где те акулы, гориллы и злые крокодилы? Они от местных двуногих небось все по норам попрятались!»

У Дениса еще долго изо рта вырывалось пламя, точно у дракона, – так ему казалось, во всяком случае. Но постепенно пришел в себя после этой неожиданной перестрелки на Леопардовой реке, стал дышать тише. Заметил, что лодочник смотрит на него как-то по-другому после совместного приключения. Дальше все шло спокойно. Но все равно, завидев людей на одном берегу, старались забирать ближе к противоположному…

Скопление домов впереди говорило за то, что водное путешествие Дениса подходит к концу.

– Могадишо? – спросил у рыбаря. Тут и перевода не требовалось.

– Могадишо, – подтвердил тот. Денис показал ему, что надо причалить. Выходя, он оставил в лодке пакет с деньгами, как обещал. Сколько времени раненый рыбак станет тащиться теперь обратно, против течения, как минует опасный берег, постарался не думать.

Денису требовалось найти небольшой особняк в центре Могадишо – офис журнала «Природа и охота». Особняк был конспиративным зданием Службы внешней разведки. Денис был в нем раз всего. Среди руин отыскать теперь тот особняк было задачей не из легких.

Требовался транспорт. Как выяснилось, остановить машину поднятием руки гораздо легче, если другой рукой направить в лобовое стекло автомат. Главное при этом следить, чтобы из машины в ответ тоже что-нибудь не высунули!

Плохо было то, что ни один из остановленных шоферов не понимал его. С английским у них было туго. Ни сомалийского, ни арабского он не знал. Сто раз собирался заняться, да все некогда. Не сам себе дела придумывал, ради справедливости. Дела находили его. И мотало его, как осенний листок. Он менял города, он менял имена… Денис улыбнулся, вспомнив классику отечественного кино.

По иронии судьбы, быстрее он нашел человека, который кое-как понимал по-русски. Более того – почти земляка! Отец водителя давно-давно учился в