не ожидал вас тут увидеть! — расплылся в улыбке Гол Бадман.

— Значит, вы меня знаете? — удивился Фарфор.

— Конечно, что случилось, вам нужна юридическая помощь?

— Ну, можно и так сказать, если считать штэпсели как юридическую силу, которая решает многие вопросы Поднебесья, — Фарфор поднял листок с объявлением.

Юрист Гол Бадман был известен не только в фактории Кота: его знали во всех факториях лесов Таке. Он прекрасно разбирался в своде законов Кэтов и его откровенно удивило, почему Фарфор пришел по объявлению.

— Мистер Квадракоптер, приглашаю вас сегодня вечером вот по этому адресу, ко мне домой, и, как говорит дон Корвалонэ, я сделаю вам предложение, от которого сложно будет отказаться.

Фарфор, конечно же, дал свое согласие и решил, что деловое предложение будет крайне невыгодным для него. Но разве это имеет значение, когда у твоей фирмы штепселей столько, сколько у всей фактории за год не будет.

Когда наступил вечер, Фарфор оставил Лукаса в кустах возле дома юриста.

— Сиди тут и никуда не уходи, а то ты со своим воровским базаром только гоблинов смешишь. Это-то тебе не сложно?

— Будет сделано, но уже хочется есть.

— Терпи, выйду — поешь.

Юрист лично встретил Фарфора и пригласил присесть за шикарно накрытый стол. Гость уселся, и для начала они, следуя закону этикета, обязаны были приступить к еде и поболтать ни о чем.

— Хороша маковая ляля, — сказал адвокат, отрезая кусок булки и подкладывая его на тарелку Фарфора.

— Благодарствуюс.

— Оставьте, оставьте, мы с вами в дружеской обстановке, официальность ни к чему.

— Благодарствую.

— Такую пищу вы не попробуете в своем Бомберлине. Нет, конечно же, у вас лучшие повара и ингредиенты, но такой качественной еды у вас не было никогда. Там вам только в Мирлето знают, что положат.

— Ну, допустим, в харчевне «Хрум-Рум» не дурен стол.

— Если бы вы только знали, из чего все это делается: вы есть не станете, когда узнаете.

— Вы правы, я понятия не имею, что этой «Хрум-Рум» взбредет в голову плеснуть в похлебку, действительно, не могу судить. Но макарончики с щучьими котлетами подаются превосходно.

— Это вам показалось. Яй зай, щени, бовза-воза токают, — произнес непонятную фразу мистер Бадман с полным ртом еды да еще и запихивая кусок маковой булки в рот.

— Что, простите?

— Я знаю, что они на базар-вокзале покупают, защищал их поставщика как-то, не советую.

— Припоминаю, что как-то встречался с главным судьей Бомберлина, говорили о ваших делах. Очень приятно обсудили все, прекрасный гоблин, такой делковитый, — сменил тему разговора Фарфор.

— Ну, может это только вам так показалось, он состоит в заговорческой группе адептов мглы, а такой дурной, что Поднебесье не видывало.

Пережевывая кашу, Фарфор немного растерялся, его лесть каждый раз разбивается о круглое невозмутимое лицо адвоката.

— Ну, всякий человек не без слабости, но зато губернатор фактории Кота — превосходный гоблин, такой знающий свое дело.

— Губернатор — превосходный человек? — спросил Гол Бадман, не дожевав кусок мяса.

— Да, да, не правда ли?

— Первый потасовщик Мехосимы.

Тут Фарфор действительно выпал в осадок, начиная понимать стратегию адвоката, и предвидел, что переговоры пройдут сложно.

*** Дэкс готовится устроить потасню ***

— Как, губернатор — потасовщик?

Фарфор проглотил кусок и положил приборы на тарелку, показывая тем самым возмущение.

— Признаюсь, ну я бы никак об этом не подумал, — ловко вывернулся Фарфор. — Поступки его совершенно не такие, напротив, ему побольше нужно прессовать своих подчиненных.

— Ха, вы ему только дайте заточку и выпустите на почтовый тракт, сразу Гоб-Стоп организует.

— Такое творится в министерствах фактории? — разыграл удивление Фарфор.

— Фза шепсе зенежить фне буе.

— Что-что?

— Я говорю, за штепсель даже тележить не будет.

— Ну не знаю, не знаю. Но знаете, кто мне больше всего понравился у вас? Так это Полис-Гобсмейстер[1], такой у него характер прямой, открытый, на лице простосердечность, припоминаю, он, кажется, ваш друг.

Юрист поменялся в лице и, не дожевав, с полным ртом еды, выдал:

— Мошенник! Утром обманет, днем отобедает с вами, вечером продаст, а ночью за помощью к вам придет. Я их всех знаю, это все мошенники. И города у вас такие, мошенник мошеннику руку моет. Все прикрываются воровским правом.

Фарфор внимательно слушал, а сам думал: «Дак ты же, скотина, не заработал бы себе на такие пенаты и харчи, если б не такие вот друзья, мошенники-клиенты».

— Один там и есть порядочный гоблинс. Мэр Бомберлина.

— О, точно! — обрадовался Фарфор, хватая чарку шипучки, чтобы выпить за наконец-то найденное понимание.

— Да и то, если сказать правду, гопота.

Тут Фарфор совсем потерялся.

— Ну, уважаемый Фарфор Квадракоптер, что же касается вашей городской еды, то такой гадости есть не стану, потому и живу в фактории. Свежий воздух, хорошая еда и клиентуры не очень порядочной валом, пороги обивает.

Конечно же, Фарфор сообразил, что это был последний укол в его персону перед походом в курительную комнату для обсуждения делового предложения. Закурив пару шоколадных сигар и вольно рассевшись в креслах, два гоблина продолжили разговор.

— Итак, как я понял, у вас затруднительное положение.

— Вы верно расценили, — улыбнулся Фарфор.

— И насколько я понимаю, раз вы без денег и о вашей пропаже не объявляют по телевидению, то вы на задании.

— Это я бы предпочел оставить за скобками нашего обсуждения.

— Хорошо, хорошо.

Адвокат закрыл глаза и сделал вид, что уснул. Фарфор выдержал пару минут и обратился к спящему:

— Уважаемый!

Гол Бадман и не думал открывать глаза, томным безразличием он раздражал своего оппонента, но через пару минут все же вернулся к обсуждению.

— Речи не может быть о сделке, если я не знаю, о чем мы с вами договариваемся.

— Хорошо… я скажу. У меня есть важное задание, доставить тайного сына Тележи Пенькова в дом «Пушано».

— Он тут, с вами?

— Нет, спрятан.

— Это он в офисе всех насмешил гнилым базаром?

— Да, он.

— Тогда я помогу вам. Но вы должны кое-что сделать для меня.

— Я не люблю быть должен! Взамен я утрою финансы, которые вы мне сможете одолжить здесь и сейчас без лишней беготни и съемок в очередной вашей