воспоминанию, рассказал сновидение, в котором анатомическое строение играет определенную роль. Очевидно, что в случае с торговкой углем его фантазия также была занята анатомией, иначе этот сон не бросился бы ему в глаза. Сновидение: Отто находится перед анатомическим строением на Варингештрассе210, несколько ступеней (в действительности три) ведут наверх, перед входом находится решетка. Он видит страшную женщину и не может уйти, потому что в этом ему препятствует решетка.

Сновидение сразу понятно психоаналитику. Неспециалист мог бы представить себе особенную связь мыслей: «кто-то» хотел напасть на меня, заколоть. Это торговка углем, говорят, она хотела поцеловать меня, эта старая, страшная женщина. Первое сновидение: я убегаю от этой ужасной женщины к (красивой) маме. Второе сновидение: я хочу убежать от этой страшной женщины в анатомическое строение, но оно закрыто (для меня).

Если мы объективно изучим эти два сновидения, то мы увидим, что начало каждого из них одинаково: я убегаю от этой страшной женщины. В первом сновидении мальчику удается скрыться, во втором – нет; первое сновидение реально, мальчик убегает к матери, что, вероятно, раньше происходило часто; во втором сновидении местом укрытия служит не мать, а строение, в которое он, естественно, не вбегает. Здесь мы имеем дело с чистой фантазией и в соответствии с ней предполагаем, как узнаем из сновидений взрослых людей, что второе сновидение обрабатывает ту же тему (здесь – укрытие у матери), выражает лишь символично, как в большинстве случаев, тесное сексуальное желание. Как уже упоминалось, мы ожидали встретить ассоциацию «строение тела» с эротическими представлениями в сознании или бессознательном. Вместо этого Отто приводит нас в анатомическое строение. Думается, что выражение бабенка = женщина содержится даже в языке правозащитников, у взрослых людей присутствует выражение «строение» как символ женщины, также и Шернер211, который совсем не был аналитиком, указывает, что в сновидениях мы представляем собственное тело в форме строения. Одному профессору оперировали череп, когда ему разрезали череп, он закричал «Входите!». Очевидно, представление черепа превратилось у него в представление комнаты. Также и у Отто строение используется для обозначения человеческого тела. Прежде всего, слово «анатомия», наука, занимающаяся изучением человеческого тела, выдает нам ожидаемое телесное представление. Вместо того, чтобы укрыться «у матери», как в первом сновидении, во втором Отто бежит в тело, но это запрещено для него: символично то, что решетка преграждает ему вход. Естественно, я ничего не объясняю мальчику. На следующий день он снова рассказывает мне сновидение, которое, должно быть, происходит из того же времени. Содержание сновидения следующее: Отто входит в комнату212 (я прилагаю план),

спиной к двери сидит его гувернантка. Он идет к окну, берет без спроса украшение, но теряет одну жемчужину. В другую дверь врывается женщина, он хочет убежать, но дверь заперта. Женщина бросается на него и, цитируя слова Отто, «превращает меня в клубок». На этом месте он просыпается. Особенно страшным для него был ее раскрытый рот с большими зубами. С этими словами Отто идет к фортепиано. «Меня всегда преследует одна мелодия», – говорит он, и играет эту мелодию. Это хор из «Волшебной флейты» Моцарта. Я спрашиваю его, что он помнит. Это хор Ирису и Осирису. Здесь священники с длинными флейтами. Кто-то хотел жениться.

Сновидение сообщает, что я совершил что-то запретное. Было ли это на самом деле, или это была фантазия, остается неизвестным и неважным для нас: в психической жизни существуют лишь продукты нашей души, – Отто крадет запретное украшение, как однажды Адам и Ева украли запретный плод. Сексуальное толкование этого воровства, кроме того, подкрепляется посредством аналогичной символики у взрослых и последующими ассоциациями у самого Отто. Отто получает заслуженное наказание, при этом он особенно сильно боится большого рта женщины и ее зубов. Очевидно, что женщина является для него воплощением дьявола, который забирает его, потому что сразу же следуют упомянутые религиозные ассоциации.

Фрагмент из «Волшебной флейты», который Отто упоминает по ассоциации со своим сновидением, звучит следующим образом.

Хор священников (Зарастро стоит в полукруге):

О, Ирис и Осирис, какое счастье!

Темная ночь прогоняет солнце.

Скоро благородный юноша почувствует новую жизнь;

Скоро он предастся служению нам.

Его дух храбр, его дух чист,

Скоро он будет достоин нас.

Зарастро (подмигивает в правую сторону).

Два священника (удаляются вправо вперед и тут же возвращаются с Тамино, которого покрывает вуаль).

Сцена 22.

Те же. Тамино с правой стороны от Зарастро.

Зарастро:

Принц! До сих пор ты был мужественным и невозмутимым, теперь тебе нужно преодолеть еще два опасных пути. Если твое сердце бьется так же горячо для Памины, и ты желаешь когда-нибудь править как мудрый государь, то боги будут сопровождать тебя и дальше. Дай твою руку! (Он подмигивает в левую сторону.) Внесите Памину!213

Этот фрагмент достаточно четко показывает, что сновидение побудило Отто к представлениям молодого человека, как Тамино, который смог мужественно выстоять, преодолев многочисленные порывы к искушению, и теперь достоин невесты. «Его бог214 храбр, его бог чист, скоро он будет нас достоин». Сновидение свидетельствует о противоположности самосознания, поэтому мы должны предположить, что Отто ведет себя как противоположность Тамино: его сердце трусливо (он постоянно прячется), потому что он всегда делает что-то грязное, и, в отличие от Тамино, которого принимают боги, Отто забирает дьявол. Естественно, дьявол забирает грешников; Отто и есть этот самый грешник, потому что он крадет, и, что бросается в глаза, крадет женскую вещь, украшение, что укрепляет нас в мысли о «грехе» в сексуальном смысле.

Я не хочу соглашаться с тем, почему Отто вместо Тамино снабжает флейтами священников, а также и с тем, что обозначают эти флейты. Во время повторного рассказа Отто говорит, что священники играли на тромбонах, потом он снова говорит на «рожках». Это знакомая нам неуверенность встречается в представлениях с эмоционально сильной окраской. «Это супружеская пара, – добавляет он, – благословленная богами». Он не может вспомнить имя героя. «Как вы его назовете? – Гансвурст. Это глупые люди, которые нуждаются в богах; я не верю в бога», – говорит он. Однажды, когда он философствует о жизни, он объясняет мне: «Бога нет. Человек состоит из доброго человека, червяка и злого человека». Деление человека на три части – это влияние из области только что указанных религиозных представлений: 3 – это святое число. Странное разделение человека, червяка, следует понимать в религиозном смысле искусителя: зал с червяками или змеями – это ад, и змея – это не что иное, как огромный червяк. Такое деление Отто берет из бессознательного, потому что