Этот страх перед инфекционными заболеваниями остался у меня от упомянутого выше страха от ожидания ребенка, но не только от этого: я также боялась похитителя, соответственно, соблазнителя. В детстве, насколько охватывает мое сознание, я не имела «понятия» о сексуальном значении отца; как многие девочки моего возраста я, вероятно, верила, что отец существует для того, чтобы зарабатывать деньги, но, несмотря на это, я искала похитителя, т. е. мужчину. Однажды мы с братом вскарабкались на комод и молились с поднятыми к небу руками: «О, господи, возьми нас к себе» (как «Авраама»). Испугавшись, мать спустила нас вниз. Кроме опасений, что мы можем упасть, она также испугалась мысли о том, что она лишится своих детей (смерти детей). Во время припадка страха неизвестная сила хотела вырвать меня у моих родителей. Часто я думала о том, что могла бы улететь прочь против своей воли. Животные и болезни, которые я видела в образах живых существ, хотели «причинить мне страдания», забрать меня в зловещую, темную смерть. Этот инфантильный страх перед похищением, соответственно, соблазнением, превосходно представлен в стихотворении Гете «Лесной царь»: «Я люблю тебя, меня влечет твой прекрасный образ, но если ты будешь сопротивляться, то я применю силу», – шепчет мальчику его соблазнитель и одновременно выдает нам фантазии поэта о «любви к мальчикам». Сам Гете однажды должен был пережить это «желание страха», когда отец вместо своего возлюбленного выбрал его, а иначе он не смог бы так хорошо прочувствовать страх мальчика. Моим «Лесным королем» был господь бог. Следует добавить, что под «богом» я имею в виду молодого дядю. Когда он был гимназистом 13–14 лет, ему нравилось красоваться перед нами. Иногда он выдавал себя за бога, приводил нас в темную комнату, рассказывал страшные истории и играл на виолончели. Я смеялась над ним, а брат, несмотря на мои подбадривания, все равно боялся. Тогда мне было 3–4 года207,208. В 2–3 года я сознательно забыла «божественные истории» и дядю. Но бессознательное интенсивно занималось им. В этом я вижу причину того, что однажды я видела сновидение об огромном боге, который был одет так же фантастически, как тогда мой дядя. Кроме того, я стала богиней и пугала моего брата, как однажды это делал наш дядя (известная идентификация с возлюбленным), и, наконец, я нафантазировала себе «всезнающего Моперли» (в качестве слуги?). В русском языке Моперль также называется «моськой». Впервые во время анализа мне бросилось в глаза то, что мы как-то называли дядю «моськой». Это его злило, и он давал нам конфеты, чтобы мы не называли его «дядя Мося». Фантазия быть унесенной богом (бессознательно дядей) всегда казалась мне забавной, потому что, очевидно, уже в раннем детстве у меня бессознательно появилась потребность в замене родительской любви. Только отцовская угроза превратила радость в страх.

Этот случай очень хорошо демонстрирует развитие научного интереса из-за сексуального любопытства. Прежде всего каждый индивидуум интересуется своей собственной личностью и лишь потом – объектами, которые соприкасаются с ним. Могло ли появление нового члена семьи послужить для ребенка причиной вопроса о небытии и возникновении человека. Откуда и как? Каким образом нас «создали» – братика, меня, папу, маму, бога? Где начало и конец? От области недоступного вопросы движутся к области доступного, что можно «создать» самостоятельно: каким образом создают всевозможные предметы, такие как оливки, мыло и т. п.? Ребенок сильно удивляется тому, что оливки «растут», внимательно наблюдает за развитием из семян молодых растений, а также с большим интересом следит за развитием молодых животных. Особенное впечатление производит произошедшее с опущенным в раствор соли свинца цинковым стержнем, который превращается в «настоящее» дерево. Итак, «жизнь» можно создать искусственным путем! С этого момента начинается страстное воодушевление химией, а именно, как у народа в целом, сначала в более примитивной форме алхимии: все же должна была существовать сверхъестественная сила, которая дала возможность произойти, случиться великому чуду на моих глазах. В университете я страстно увлекалась лекциями по органической химии; при этом каждый раз происходило так, как будто я знала все это уже давным-давно. Если обратиться к сознанию, то мы узнаем, что это не случайно: в нашей гимназии для девочек весь учебный материал по химии едва ли охватывал пару страниц в маленькой книжечке. Это были все мои знания по этому предмету, потому что обучение в гимназии предназначалось скорее для того, чтобы притупить все интересы, чем развить их. Странное ошибочное воспоминание объяснило мне, что в бессознательном мы наследуем мудрость наших предков; проявляется ли она в форме представлений, силуэтов, которыми «должна быть пропитана кровь», чтобы вступить в сознание живой, или в форме соответствующих напряжений энергии, которые позволяют нам отыскать аналогичные переживания – это уже второстепенная задача; важным же является, то, что мы переживаем или узнаем лишь аналогии209, которые мы действительно воспринимаем как таковые.

2. Анализ мальчика

Однажды мы были в обществе и беседовали о том, что нервные состояния страха можно устранить в результате выяснения причин их возникновения. Естественно, о сексуальности ничего не упоминалось. Вскоре после этого 13-летний смышленый мальчик Отто отзывает меня в сторону и спрашивает, что это значит: в детстве он всегда боялся, что кто-нибудь нападет на него сзади с ножом или револьвером. Я не хотела останавливаться на этом подробно и высказывалась полушутя, что, вероятно, он совершил что-то запретное. Сам Отто не отступает и рассказывает мне, что, когда ему было два года (смещение!), ему часто снилось, что сзади на него нападает пожилая женщина. В ужасе он бежит к маме, которая отгоняет женщину. Тогда я спрашиваю его, кого ему напоминает женщина, которую он постоянно видит во сне. Сразу же ему в голову приходит страшная торговка углем. Кухарка смеялась, что торговка углем хотела поцеловать мальчика; он много раз видел во сне, как торговка направлялась в его сторону, он хотел закричать и не мог, хотел убежать, а ноги не слушались его.

Отто также не знал точно, почему он, собственно, боялся этой женщины, она могла бы причинить ему что-то, прежде всего, – она хотела вырвать его у матери, к которой убегает мальчик. То, что бросилось Отто в глаза без какой-либо моей помощи: торговка углем старая, страшная, и из-за нее надо мной смеялись, – она хотела поцеловать меня. Это все ассоциации, относящиеся к кругу эротических представлений. В бессознательном взрослых людей мы ожидаем увидеть здесь представления, которые связаны со строением человеческого тела, мужского и женского. До настоящего момента я не объяснила мальчику значение его страха и была сильно удивлена, когда он сам, согласно упомянутому