вас не три, а четыре бабы! То-то я думал…

— Молчи, сотник Кодоичи Ивадзуна, пока не лишился головы! Для тебя я — Её Высочество, Госпожа Принцесса Третья! — и скинула на пол загремевший кожух и фальшивый шлем.

Эффект был неожиданным — прежде «крутой» бандит задрожал коленями, и упав на пол, распластался в поклоне не взирая на грязь и острые обломки разбросанные повсюду:

— Ваше Высочество! — роняя град слёз с разом поглупевшего лица, проревел он: — Ваше Высочество! Не ждали вдруг… почему? Уже? Даже не верится! Знаете — мы всегда считали Вас госпожой Главнокомандующей, а не этого выскочку-нагадца! Это ведь он бросил нас на произвол судьбы!..

— Приказ на отступление был отдан при мне всем. Это ваш командир оказался предателем… говорят, он перебежал к повстанцам?

— Предателем, предателем, предателем! Только он никуда не перебежал! Мы как увидели, что он к ним с распростёртыми объятиями идёт — так сами и порешили! Мы же лучники, от нас не убежишь!.. — А потом — кто куда. Нас окружили, я с сотней левый фланг держал — разворачивались и в лес, нашим флангом-то и упёрлись! Я, мол, и говорю ребяткам: «Делать, мол, нечего, сами видите, нас зажимают — так что давайте: врассыпную — и за деревья! А там уж кто как выберется!». Я вот выбрался… теперь здесь. Бандитствуем помаленьку. Ни есть, ни пить ведь ничего не было. Потом умные ребята научили — с машин обдирать кожу и плавить её руками — он показал перебинтованные руки со шрамами от обморожений: — Медали, деньги есть пришлось. Потом бандиты с едой помогли, на них и работать стал. Зато всех своих собрал! Ну, может, кроме тех, кто убит или кто вышел…

Мацуко вздохнула. Еда и питьё для рождённых в Крае Последнего Рассвета была настоящей проблемой здесь, на холодной средней планете. Многие солдаты из тех, кто отстал от своей части или был брошен при отступлении, просто умирали с голоду, раньше, чем замерзали из-за отказа изоляции.

— Много ещё таких, кто не забыл клятву верности?

— Много. Полк наберётся. А если кто и забыл — заставим вспомнить! Правда, все разных частей — и мечники, и лучники, и кавалерия… разнобой. Коней даже не всех ещё съели.

— Так даже интереснее. Можешь собрать их всех?

— Да. Но… Ваше Высочество, тут же есть и настоящие бандиты, есть такие, кто вас не любит, и готов отдать любые сокровища, чтобы убить. Что, если узнают?

— Ты меня защитишь. И… насколько легко их подкупить?

— Было бы чем… но, в принципе, можно.

— Тогда веди — у меня есть для них подарок!

Хозяева города

… — Баба — она и есть баба! — решительно заявил самый грозный из главарей — пещерный демон с выбитым глазом.

— Во, видно! Да ведь за эту тёлку нам «революционеры», что хошь отвалят! А она же здесь одна-одинёшенька!

Вся толпа вооруженных до зубов дезертиров колыхнулась в едином порыве. Кадомацу сама выступила вперёд, положив ладонь на уже напрягшееся предплечье Сакагучи:

— А теперь, послушайте спокойно. Что вы думаете получить за меня от повстанцев? Деньги⁈ — к концу месяца планета окончательно падёт, что вы будете делать с ними в Амале? Амнистию? — то есть, чтобы вас снова простили… и отправили на фронт? (дружное: «не-ет») Корабль? — она подняла такую хрупкую даже в доспехах руку: — Взгляните на небо! Планета — в блокаде! Куда вы полетите? В райские, адские миры? Да, но только в бестелесном облике.

— Верно говорит…

— Постой! А что мешает нам сдать тебя твоим же?

— Ты чо, ополоумел? Знаешь, чо с нами сделают-то, как только мы их отпустим-то? Вон, Двузубый-то… Брал ведь на выкуп двух центуринов-то… Ещё на Большой Земле! Где он, Двузубый-то⁈

— Говорят, тем же, двум же, дали по автомату, на обмене же… они же его и… кокнули.

— Во-во! А представляешь, чо будет за самую главную стерву-то, а⁈

Сакагучи опять дёрнулся на слове «стерва», и девушке пришлось его спиною буквально выдавить на место.

— Нет, вы-таки… как правильно? «Ваше Высочество»⁈ Вот, всё-таки, Ваше Величество, мы-таки привыкли жить одним днём. Что сегодня хрень для нас, то и ладно, а что завтра-таки будет хуже — это нас-таки не волнует! Я-таки, понимаю же ваших — им вам не помочь — таки смертное дело же, но таки только же для них! Зачем вам нашу-то жизнь губить? Здесь, на Часовом — таки военных же видимо-невидимо, помилуйте душу грешную! Они нам за вас-таки такие похороны устроят — музыка на орбите будет слышна. Вам. Но мы-таки её уже не услышим.

— Верно!

— Нам и так баско!

— Дайте мне сказать, — подняла руку принцесса: — Начнём с того, что как бы вам худо от повстанцев не жилось, вернётся Амаль — станет ЕЩЁ ХУЖЕ, (пошел ропот) И вот именно от этого я вас и могу защитить! Во-вторых — если вы гарантируете мне беспрекословное подчинение, то не то, что мои просьбы исполнить — вы и сами сможете обогатиться с минимальным для всех вас риском…

— Знаю я ваш этот «минимальный риск». Нас тоже бросали всем полком в атаку, обещая «минимальные потери» — из этого полка один я остался!

— Тихо, братва! Дайте ей договорить!

— Опять же — что сейчас она может нам дать, чего мы уже не имеем?

— Я предусмотрела, — подняла голос демонесса: — Кто-нибудь слышал о такой вещи, как «осадный резерв»⁈

— Мда… это кажись один из наших схронов был… На нашей территории. Ну и житуха была! Жрали от пуза!

— Я могу гарантировать такую «житуху» каждому. Карту!

Азер выложила карту, добытую Ильханом.

— Эй, такие каракули и я могу нарисовать!

— Тише ты, недоросль. Будто шифрованных карт не видел. Слушай, что баба скажет.

— Да, это карта, — утвердительно сказала Аюта: — Дайте мне нормальный план города, и я расшифрую для всех.

За планом города пришлось кого-то послать.

— Итак, смотрите. В каких кварталах были обнаружены схроны?

— Ну, у меня, — выдвинулся высокий ракшас со шрамом на черепе: — Показать?

— Нет, не надо. Только подтвердите. Здесь?

— Якши.

— Верно! А она правду говорит! Это и правда, секретная карта!

— Ваш квартал приравнен к трибе. Значит, положен один резерв… здесь!

—