300 фунтов стерлингов на строительство фермы и ограждение поля; Бернс должен был выплачивать по пятьдесят фунтов ежегодно в течение трех лет, а затем по семьдесят фунтов. Тем временем Джин Армур родила близнецов (3 марта 1788 года), которые вскоре умерли. За некоторое время до 28 апреля Бернс женился на ней; с единственным выжившим ребенком из четырех, которых она ему родила, она приехала служить ему верой и правдой в качестве жены и экономки в Эллисленде. Она родила ему еще одного ребенка, которого Бернс назвал «моим шеф-поваром в этом виде производства, так же как я считаю «Tarn o'Shanter» своим стандартным представлением в политической сфере».81 В 1790 году он вступил в интимную связь с Анной Парк, официанткой в таверне Дамфриса; в марте 1791 года она родила ему ребенка, которого Джин приняла и воспитала как своего собственного.82

Жизнь в Эллисленде была тяжелой. Тем не менее он продолжал писать прекрасные стихи. Там он добавил две знаменитые строфы к старой застольной песне «Auld Lang Syne». Бернс работал до тех пор, пока, как и его отец, не сломался. Он был рад, что его назначили (14 июля 1788 года) акцизным чиновником, и ему пришлось путешествовать по стране, измеряя бочки, проверяя виктуоров, чандлеров и кожевников и отчитываясь перед Акцизным советом в Эдинбурге. Несмотря на частые стычки с Джоном Барлейкорном, он, похоже, был доволен советом. В ноябре 1791 года он выгодно продал свою ферму и вместе с Джин и тремя детьми переехал в дом в Дамфрисе.

Он обижал респектабельных жителей города тем, что часто посещал таверны и возвращался домой пьяным к больному Жану.83 Он продолжал оставаться великим поэтом; за те пять лет, что он провел в Дамфрисе, он написал «Ye banks an' braes o' bonnie Doon», «Scots wha' hae wi' Wallace bled» и «O my luve's like a red, red rose». Не найдя в жене единомышленника, он переписывался — иногда навещал — миссис Фрэнсис Данлоп, в жилах которой текла кровь Уоллеса; она старалась укротить нравы и словарный запас Бернса, что не всегда шло на пользу его стихам. Он лучше ценил пятифунтовые банкноты, которые она время от времени присылала ему.84

Своими радикальными взглядами он поставил под угрозу свою должность акцизного чиновника. В пятнадцати превосходных строфах он велел Георгу III избавиться от своих коррумпированных министров, а принцу Уэльскому посоветовал покончить с распутством и «бряцанием костями с Чарли [Фоксом]», если он хочет унаследовать трон.85 В письме в газету Edinburgh Courant он приветствовал американскую Декларацию независимости, а в 1789 году стал «восторженным приверженцем» Французской революции. В 1795 году он выступил против ранговых различий:

Есть ли для честной бедности Что звенело* его голова и это? Трусливый раб, мы проходим мимо него; Мы не смеем быть бедными ради этого! И за это, и за то, Наши труды непонятны, и все такое, Звание — это всего лишь марка гинеи, Человек — гоуд* за это. … … …. Честный человек, хоть и бедный, Король людей за это. Йе видите йон бёркиет† ка'д лорда, Кто держится и пялится, и все такое; Сотни людей поклоняются его слову, Он всего лишь курица.‡ для этого. Тогда давайте молиться, чтобы это случилось, Так и будет», Это чувство и достоинство, во всей земле, Должен нести гри§ и это. За это и за это, Он еще придет, вот почему, Чтоб от человека к человеку весь мир Пусть Брайтерс будет за это.

В Акцизный совет поступали жалобы на то, что такой радикал не годится для проверки чандлеров и мерных бочек, но члены комиссии простили ему его любовь и восхваление Шотландии. Девяноста фунтов в год, которые приносила ему должность, едва хватало на овес и эль. Он продолжал предаваться сексуальным утехам, и в 1793 году миссис Мария Риделл, признававшая его «непреодолимую силу влечения», родила ему ребенка. Повторное опьянение в конце концов ослабило его разум и гордость. Как и Моцарт в том же десятилетии, он посылал друзьям умоляющие письма.86 Ходили слухи, что он болен сифилисом, и однажды горьким январским утром 1796 года его нашли пьяным лежащим на снегу.87 Эти сообщения были раскритикованы как неподтвержденная ересь, а шотландские врачи описывают последнюю болезнь Бернса как ревматическую лихорадку, поразившую сердце.88 За три дня до смерти он написал своему тестю: «Ради всего святого, немедленно пришлите сюда миссис Армур. Моя жена ежечасно ожидает, когда ее уложат в постель. Боже правый! В каком положении ей, бедняжке, оказаться без друга!»89 Затем он лег в постель и 21 июля 1796 года скончался. Пока его хоронили, его жена родила сына. Друзья собрали средства на уход за ней, и она, крепкая духом и сердцем, дожила до 1834 года.

VI. ДЖЕЙМС БОСВЕЛЛ**

1. Куб

В нем текла королевская кровь. Его отец, Александр Босуэлл, лэрд Ау-чинлека в Айршире и судья Сессионного суда Шотландии, происходил графа Аррана, правнука Якова II Шотландского. Его мать происходила от третьего графа Леннокса, который был дедом лорда Дарнли, отца Якова VI. Джеймс Босуэлл родился в Эдинбурге 29 октября 1740 года. Как старший из трех сыновей он стал наследником скромного поместья Ачинлек (которое