вымазанные чем-то лиловым, маслянисто блестели. Нижняя поверхность ничем не отличалась от верхней; передний конец от заднего тоже слабо отличался, но Гедимин уже присмотрелся и легко находил боковой «шов» с едва заметными зацепами по краям. «Шов» был спереди и доходил примерно до середины.

— Интересно, что этот самоходный мешок — сухопутный, — сказал Ренгер, поддевая пинцетом край «шва» и подсвечивая фонариком внутреннюю полость. — И весьма проворный. Как минимум одна собака в этом убедилась.

Он подцепил клок шерсти, затерявшийся внутри животного среди складчатых выростов, и показал Гедимину, прежде чем сунуть в пробирку.

— Кости растворились. А вот кератин переварить сложнее. Интересно было бы посмотреть, как оно очищает полость. Я бы предположил промывание.

Гедимин, из любопытства задержавшийся у его стола, когда все ликвидаторы расходились по баракам, озадаченно хмыкнул — как складчатый блин без когтей и зубов справился с живой собакой, понять было трудно.

— А, вот оно, — Ренгер, придерживая край полости, просунул внутрь руку и достал что-то блестящее. — Чип уцелел. А вот эта масса похожа на разъеденный фрил… Хорошая пищеварительная система. Эти «мешки» неплохо освоились на Земле — даже переваривают местную органику без видимого вреда. Там их было полтора десятка, и этот — ещё не самый крупный…

Он дёрнул за края «шва» и ловко вывернул животное наизнанку. Внутренние складки разошлись, открыв смыкающиеся зубцы, причудливо наползающие друг на друга. Вся полость была покрыта замаскированными «ртами». «Если вцепится, держаться будет крепко,» — думал Гедимин, разглядывая зубцы. «А вот эти могли двигаться. Что-то вроде буровой коронки…»

— Всё тот же Парк Крэнга, — пробормотал Ренгер, готовя оборудование для промывки. — Я бы эти куски дикой флоры выжег нейтронной пушкой. Но макакам, видно, нравится иметь под боком рассадник вот такой вот фауны. Десять лет одно и то же…

Он протянул Гедимину тонкий шланг и ткнул пинцетом, показывая, откуда начинать.

— На ночь в «маринад», а завтра посмотрим, что у него внутри. Думал заняться этим с утра, но тебе, кажется, интересно… Подождать, когда приедешь?

Гедимин, едва заметно поёжившись, качнул головой.

— Ни к чему. Я не биолог…

Смотреть на чужеродную тварь было не слишком приятно, трогать её руками не хотелось вовсе, но возня с дохлым пришельцем немного отвлекала от мыслей о другом существе, чьи горящие глаза, прорастающие из стен, Гедимин видел каждую ночь. В этих снах не было ничего страшного или отвратительного, но просыпался сармат в недоумении и долго не мог выкинуть существо из головы. «Сперва щупальца, потом глаза… Вылезет оно однажды целиком,» — думал он, уже забыв о дохлом «зверьке» и автоматически водя шлангом вслед за пинцетом Ренгера.

— Ладно, всё, — ликвидатор, дотянувшись, отключил воду, и Гедимин удивлённо мигнул, увидев, что шланг обвис. — Ты уже спишь на ходу. Иди в барак, я тут справлюсь.

Гедимин, сообразив, что задумался слишком глубоко, досадливо сощурился, но Ренгер уже отобрал у него шланг и выставил защитное поле, оттеснив сармата от прозекторского стола.

— Иди-иди, — рассеянно кивнул он. — Вскрою — покажу снимки. Интересная тварь…

Гедимин, отодвинувшись от защитного купола, несколько секунд молча смотрел, как Ренгер очищает труп от инородных фрагментов. «Может, ему рассказать? Он видел много всяких существ, его щупальцами не удивишь…»

— Ну чего? — недовольно спросил Ренгер, отключая воду и разворачиваясь к сармату. — Опять за щёлочью? Рано вроде…

Гедимин досадливо поморщился.

— Есть вопрос по биологии. Ты ведь разбираешься?

— Можно и так сказать, — кивнул Ренгер, с интересом глядя на него. — Про этот «мешок», или вообще?

Гедимин качнул головой.

— Может быть существо, в котором нет атомов? Такой квантовый сгусток…

Ренгер задумчиво сощурился, и Гедимин приободрился — по крайней мере, его не послали сходу проверяться на эа-мутацию.

— Макаки, помнится, предполагали что-то подобное. Видел я пару фильмов… У макак вообще богатая фантазия. Мы, сарматы, тут до них не дотягиваем.

«Фильмы… фантазии…» — ответ не обнадёживал, но Гедимин решил не отступать.

— Здесь есть такой «зверёк». Живёт в реакторах. Вчера я видел одного. И он меня тоже.

Ренгер мигнул и медленно положил пинцет на стол.

— А теперь — с начала и по порядку!

…Гедимин замолчал. Ренгер слушал его уже семь минут, ни разу не перебив, — и сейчас сидел спокойно и к передатчику не тянулся.

— Понятно, — пробормотал он, разглядывая замолчавшего сармата. — Охотно идёт на контакт…

Гедимин качнул головой.

— Айзек не замечал его. И остальные… Может, у меня что-то с мозгом?

Ренгер отмахнулся.

— «Что-то с мозгом» выглядит не так. Ты наткнулся на интересную штуку, ремонтник… Обратил внимание — с каждым контактом её реакции усложняются?

Гедимин мигнул.

— Нет. Это что-то значит?

Ренгер пожал плечами.

— Какой-то процесс… внутри этого существа или в их сообществе. У тебя флоний с собой?

— Зачем… — начал было Гедимин, но Ренгер нетерпеливо фыркнул.

— Вколи полную дозу. Маккензи, урод, тебе не сказал, медики не заметили. Я бы вколол, но руки грязные. Дойдёшь до барака — сразу прими, а потом — спать.

Гедимин растерянно мигнул.

— И что, существо исчезнет?

— Да не должно, — пробормотал ликвидатор, глядя на него с непонятным интересом. — Из того, что ты рассказал, — не должно. Но мозгу будет легче. А я пока подумаю над услышанным. Будут ещё контакты — держи меня в курсе, ладно?

…Флоний, впрыснутый в кровь, неприятно жёгся изнутри, место инъекции слегка припухло. Гедимин, дотянувшись до фляжки, сделал большой глоток и поставил ёмкость рядом с матрасом. В голове трещало и гудело. «Ренгер, кажется, мне поверил,» — он криво ухмыльнулся. «И никаких эа-мутаций. Усложнение поведения… процесс… Интересно, с чего оно вообще к нам привязалось. „К нам“… Ко мне. Теперь, возможно, к Айзеку. Надеюсь, оно ему… они друг другу не навредят. А вообще — обсудить бы