Шрифт:
Закладка:
— Чего боишься? — Гедимин, увлечённый работой, заметил его состояние не сразу, а заметив, сильно удивился. — Реактор в порядке. Я ждал худшего. На базе заменим твэлы. Краевые сборки нетронуты, центральным топлива хватит.
Фьонн неуверенно кивнул, покосился на стену, на которой висели контейнеры с твэлами, и поёжился.
— Миндже говорил, что вы держите всё это в руках… как будто так и нужно. Я… — он посмотрел на приоткрытый спуск в активную зону и нервно сглотнул. — Я бы под расстрелом туда не пошёл.
Гедимин мигнул.
— В твоём скафандре это безопасно, — он тронул плечо Фьонна, проверяя подгонку пластин, и с удивлением обнаружил, что она сделана по всем правилам — брешей для излучения не оставалось, и бояться было совершенно нечего. — Даже если твэл «хлопнет»…
Зрачки Фьонна расширились до краёв радужки, и сармат понял, что пора заткнуться.
— Реактор пусть работает, — он плотно закрыл люк и проверил герметичность. — Пойдём посмотрим на «лучевое крыло». Наверное, там всё исправно, но проверить не мешает.
«Тут весь корабль не мешает проверить,» — думал он, проходя между отсеками и отмечая мелкие неисправности. «Ассархаддон за такое расстреливал. Мать моя колба! А я думал, все корабли вылизаны, как наш „Феникс“. Откуда эта летающая свалка⁈»
В отсеке управления они наткнулись на Корсена. Увидев Гедимина, он оживился и подошёл вплотную.
— Ну что? — спросил он, не скрывая тревоги.
— Заменим на базе два твэла, — ответил Гедимин. — А так всё исправно. Фьонн хорошо за ним следил. Только одно…
Он прикоснулся к шлему.
— Тут нет коммутатора. Можешь мне его вернуть?
Кроме коммутатора, бесследно исчезли все украшения, и даже полоски на плечах были тщательно закрашены. «Стивен,» — поморщился Гедимин. «Надеялся, что я подохну? Интересно, кого он взял на замену. Судя по всему, реакторщиков во флоте немного.»
— Само собой, — отозвался Корсен. — Можешь хоть сейчас отдать шлем техникам, они поставят коммутатор. Фьонн сегодня переедет в отсек управления, освободит тебе место. Обустраивайся в реакторном. Только одна проблема…
Он едва заметно поморщился.
— Приговор-то действует. Ты по-прежнему заключённый и по всем документам остаёшься в кагетском лагере. Я выясню, как это исправить, но пока будь осторожен. Здесь можешь ходить по всему кораблю, но далеко от него не отходи. А на базу тебе вообще нельзя.
Гедимин кивнул.
— Понятно. Спасибо, что вытащил из лагеря, — он притронулся к почерневшим рубцам на щеке и недобро сощурился. — Мы здесь надолго?
— Дней на пять, если не починят погрузчик, — ответил Корсен. — Как раз успеешь освоиться.
…Фьонн звал его на ночь в отсек управления, но Гедимин отказался и устроился в реакторном, постелив на полу матрас. Перед отбоем он опустил управляющие стержни, решив с утра провести ещё один испытательный пуск.
«Новый корабль,» — он посмотрел из-под приопущенных век на мерцающие мониторы и усмехнулся. «Меньше старого, но тоже сойдёт. Надо выяснить, что у них с Прожигом. Линзы выглядят так, будто их год не двигали.»
11 мая 31 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник — галактика Вендана
— Atza teru! Tza tatzqa atta’anu!
Услышав знакомые слова, Гедимин радостно усмехнулся и развернулся к мониторам.
— Sa terke! Zaa tiikka, — ответил он, запуская реактор. Установка была всего одна, как полагалось по проекту «Бета», малого, однореакторного крейсера; но Гедимин по привычке иногда начинал искать вторую и удивлялся, не найдя её.
Окись ирренция, жёлтый кек, концентрат серебра и редкоземельных металлов, — весь груз был размещён в трюмах «Бета». Гедимин лично проверил, как принайтованы контейнеры, и много ли повреждений. За трюмы и условия хранения в них отвечал Корсен; к нему претензий у ремонтника не было, но сами ёмкости приносили из лагеря, и многие из них давно пора было утилизировать. Сармат распорядился накрыть всё дополнительным слоем защитного поля и понадеялся, что дальше корабля концентрат не утечёт.
Гедимин покосился на запястье. Отсутствие сигма-карты его не смущало — теперь он думал, что ничего интересного снаружи не показывают. Но объёмная карта, хоть и была, до сих пор не развернулась и не показала пункт назначения, и Гедимину это не нравилось. «Идём на „Мару“, потом на Альбиорикс,» — сармат притронулся к карте, вызывая коды Прожига и запоминая их. Впрочем, «адрес» «Мары» вместе с углом, под которым удобнее заходить к базе, он помнил безо всякой карты.
— Tza atta’an! — скомандовал майор Корсен. Палуба дрогнула. Реактор выдал отчаянную вспышку «сигмы», заплевав активную зону нейтронами. Гедимин мигнул — такую бурную реакцию он видел впервые.
— Тихо, — прошептал он, высовываясь из-за монитора и глядя на приоткрытый люк в активную зону. — Штатный взлёт. Выходим в космос.
Глупо было полагать, что реактор может его услышать, а тем более — понять, — но кривая «сигмы», взметнувшись в последний раз, вернулась к обычным для таких установок значениям. Гедимин проследил за падением числа нейтронов и, довольно кивнув, передвинул рычажок.
— Tza tatzqa jasu, — сообщил он, удивляясь про себя, что Корсен до сих пор не скомандовал начинать манёвр. «Бет» уже поднялся на пять километров и включил антиграв, отталкиваясь от планеты; через две-три минуты такого полёта атмосфера вокруг корабля становилась достаточно разрежённой для безопасного Прожига, и Гедимин не понимал, почему капитан так тянет.
В наушниках раздалось удивлённое хмыканье.
— Что? Ты хочешь устроить Прожиг?
Гедимин изумлённо мигнул — вопрос был более чем странный, особенно — от капитана пусть малого, но крейсера.
— Ну да. Так делать? — озадаченно спросил он. — В чём проблема с Прожигом?
— Ни в чём. Делай, — отозвался Корсен. — Atzesh saja! Tza tatzqa jasu… te’ek?
— Deka den una, — бросил Гедимин, переводя рычажок на пульте.
— Dek… nu… uk… shep… — послушно повёл отсчёт механический голос. Системы линз — впервые за год, если
