Шрифт:
Закладка:
После тёмного прогретого трюма солнечный свет больно полоснул по глазам, холодный ветер обжёг кожу, и дыхание перехватило. Кажется, было утро, и не так давно прошёл дождь, — оплавленный камень под ногами был мокрым. Осмотреться Гедимин не успел — пленных уже гнали к большим фургонам, выстроенным вдоль посадочной полосы. Ещё раз огрев сармата шокером (теперь уже нарочно), его втолкнули в набитый до отказа «Кенворт», зачем-то заключённый в каркас из стальных балок. Громыхнул засов, закрывая люк, и фургон закачался, — по каркасу на крышу взбирались экзоскелетчики.
— Tza— a! — заорали за тонкой обшивкой, и фургон тронулся. Гедимин сердито сощурился — ему снова наступили на палец. На другой ноге кто-то стоял; к нему у сармата не было претензий — он хотя бы не дёргался.
Фургон раскачивался — экзоскелетчики, залезшие на крышу, нарушили равновесие и без того не слишком устойчивой конструкции. Гедимин вскинул руки, упёрся в верхние балки и кое-как удержался на ногах. Пальцы проехались по обшивке, и на голову сармата посыпались крошки. Он посмотрел наверх и увидел, что фургон буквально рассыпается под рукой. Он надавил чуть сильнее — обшивка лопнула, сверху в толпу упал луч, показавшийся Гедимину ослепительно ярким.
— Тихо там! — заорали с крыши. Обшивка прогнулась — экзоскелетчик рискнул сойти со стальной балки и рассмотреть дырку поближе. Гедимин убрал руку, огляделся по сторонам — куда её деть? — и обнаружил, что в фургоне тишина, и все, кого он может видеть в скверном освещении внутри «Кенворта», смотрят на него.
— Что там? — спросили с крыши.
— Обшивка треснула, — отозвался охранник, ощупывая края пролома. Крыша под его ногами опасно прогнулась. Фургон встряхнуло на очередном ухабе, Гедимин услышал слабый треск и подался назад, но отойти было некуда, — охранник, провалившийся сквозь треснувшую обшивку, уже падал на него.
Он успел взмахнуть шокером; Гедимин машинально уклонился, попутно перехватив его руку и скрутив её так, что захрустела обшивка. Охранник с отчаянным воплем упал на дно фургона, в кольцо каким-то чудом расступившихся людей. Толпа сомкнулась над ним, как вода. Гедимин услышал треск бластерного разряда и оборвавшийся хрип — а затем заскрежетал экзоскелет, раздираемый на части. Те, кто не смог сразу подойти ближе, плотной массой двинулись к упавшему. Гедимин шагнул в сторону и обнаружил, что рука упирается в стенку. Сверху орали, кто-то пытался открыть верхний люк, но механизм заклинило. Гедимин услышал грохот и почуял запах горящего фрила. Фургон рассекло надвое. Задняя часть свалилась с прицепа, на ходу выкрашиваясь сквозь проёмы в сварном каркасе. Охранники ещё болтались на нём, паля во все стороны, но фургон уже несло куда-то в степь, заросшую тёмной стелющейся травой. Гедимин выпрыгнул на ходу, прокатился по кагетской флоре, не получив ни царапины, и, уже не оглядываясь, бросился прочь от дороги. Вокруг бежали люди в странных обмотках, болтающихся на бегу, — самцы, самки, крупные и мелкие. За спиной трещали разряды — охрана опомнилась и открыла шквальный огонь. Гедимин успел подумать, что надо бы найти укрытие, — в следующую секунду разряд станнера вошёл ему между лопаток, и сармат рухнул ничком и пару метров проехал на животе, отметив сквозь наплывающий туман, что трава на Кагете очень колючая.
— Sa hasu, — выдохнул он, понимая, что побег не задался. Так не повезло не ему одному — охранники уже бегали вокруг, собирая в траве тела и стаскивая к остановившимся фургонам. Гедимина, пару раз врезав шокером по чему попало, швырнули в открытый люк. Кто-то, придавленный им, вскрикнул и затрепыхался. Гедимин ничем не мог ему помочь — ни руки, ни ноги не подчинялись.
— На выход! — заорали над головой. Сармата схватили за ноги и выволокли из остановившегося «Кенворта». Сверху спрыгнул кто-то из пленных, не разбирая в спешке дороги, и пробежал по лежащему Гедимину. Его снова дёрнули за ноги, оттащив на обочину, и он сердито сощурился — биться ушибленным затылком о камни было очень неприятно.
— Устроил побег, — доложил кому-то охранник, пнув лежащего сармата под рёбра. — Убил конвоира.
— В колодки его, — буркнул второй на ходу, наступив Гедимину на руку. — На выходе из ущелья. Чтоб другим неповадно было.
«Кого я убил⁈» — сердито сощурился Гедимин. Его уже тащили, взяв за руки и за ноги, и он периодически задевал камни головой. «А, теперь не оправдаешься. Has— sulesh… хоть бы мозги не выбили! Сконструируешь тут нормальный реактор…» — он, насколько смог, прижал подбородок к груди, оберегая голову, и закрыл глаза.
05 мая 31 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник
Тычок шокера в плечо грубо оборвал дремоту, заставив сармата дёрнуться, вскинуться и едва не вывернуть себе руки, спросонья забыв о колодках. Над головой раздался хриплый смешок.
— Вставай, hasu, — буркнул охранник, бросив перед Гедимином зазвеневшую миску. Половина воды, налитой в ёмкость, тут же расплескалась. Сармат кое-как распрямил руки и поддел миску ладонью, поднося её ко рту. Высоко поднять не удалось — мешал стальной трос, уходящий в скалу.
Солнце уже поднялось над степью, но сармат его не видел — всё небо затянула сизая дымка. Ветер, бьющийся о горы, пропах сыростью и сероводородом с далёких гниющих озёр. Над лагерем, растянувшимся вдоль Обугленного хребта, протяжно выла сирена. Охранник, оглянувшись на ряды бараков, бросил в миску Гедимина комок Би-плазмы. Сармат наклонил ёмкость ко рту, втягивая разбавленную жижу, и уронил пустую миску на камни. Она покатилась, звеня, вниз по склону, охранник, выругавшись, попрыгал за ней, на прощание огрев Гедимина шокером.
Полежав немного на холодном камне, сармат приподнялся и сел на левое бедро, неловко подвернув ногу. Попробовал цепи на руках, — расшатанная скала понемногу, по миллиметру, начинала поддаваться. Гедимин слегка напряг мышцы, приподнял руки и услышал тихий шорох песчинок. «Через пару дней треснет,» — подумал сармат. «Или
