Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Руссо и Революция - Уильям Джеймс Дюрант

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 358 359 360 361 362 363 364 365 366 ... 487
Перейти на страницу:
языческое несогласие с новой теологией, принесенной в Ирландию Святым Патриком. Некоторые стихи, приписываемые ему, сохранились в трех рукописях XV века, главным образом в «Книге Лисмора», которую Джеймс Макгрегор составил в 1512 году; эти рукописи были у Макферсона.33 Фингал рассказал, как молодой воин, победив шотландских захватчиков Ирландии, пригласил их на пир и воспел мир. История рассказана ярко, с теплотой, с которой шотландцы оценили ирландских девушек. «Ты — снег на вереске, — говорит один из воинов Морне, дочери короля Кормака, — твои волосы — туман Кромла, когда он вьется по холму, когда он сияет в лучах запада! Грудь твоя — две гладкие скалы, виднеющиеся из Бранно ручьев; руки твои — как два белых столба в залах великого Фингала».34 Встречаются и другие груди, менее скалистые: «белое лоно», «высокое лоно», «тяжелое лоно»;35 Они немного отвлекают внимание; но вскоре повествование переходит от любви к ненависти войны.

Оссиан» Макферсона произвел фурор в Шотландии, Англии, Франции и Германии. Шотландцы приветствовали его как страницу из своего героического средневекового прошлого. Англия, которая в 1765 году приветствовала «Реликвии древнеанглийской поэзии» Перси, созрела для романтики гэльской легенды. Гете в конце «Вертера» (1774) показал, как его герой читает Лотте шесть страниц из Оссиана. Это была история нежной девы Дауры, рассказанная ее отцом Армином: как злой Эрат заманил ее на скалу в море, пообещав, что ее возлюбленный Армар встретит ее там; как Эрат бросил ее на скале, и возлюбленный не пришел. Она возвысила голос, позвала брата и отца: «Ариндаль! Армин! «Ариндал выплыл на берег, чтобы спасти ее, но стрела, метко пущенная скрытым врагом, сразила его. Влюбленный Армар пристал к берегу и попытался доплыть до Дауры; «внезапно с холма обрушился удар, и он утонул, и больше не поднялся». Отец, слишком старый и слабый, чтобы плыть к ней, закричал от ужаса и отчаяния.

Уединившись на скале, о которую бьется море, моя дочь начала жаловаться. Ее плач был частым и громким. Что мог сделать ее отец? Всю ночь я простоял на берегу. Я видел ее в слабом свете луны…Ветер шумел, дождь сильно бил по холму. Перед утром ее голос ослаб. Он угас, как вечерний ветерок среди травы на скалах. Убитая горем, она умерла.

Исчезла моя сила на войне, пала моя гордость среди женщин! Когда поднимаются бури, когда северный ветер поднимает волну, я сижу на берегу и смотрю на роковую скалу. Часто, при заходящей луне, я вижу призраки своих детей…Неужели никто из вас не скажет слова жалости?36

Вскоре возникли споры: действительно ли «Оссиан» является переводом старых гэльских баллад или это серия стихотворений, написанных Макферсоном и навязанных поэту, который, возможно, никогда не жил? Гердер и Гете в Германии, Дидро во Франции, Хью Блэр и лорд Кеймс в Шотландии поддержали утверждение Макферсона. Но в 1775 году Сэмюэл Джонсон в книге «Путешествие на западные острова Шотландии, после некоторых расследований на Гебридах» (1773) заявил об «оссиановских» стихах: «Я считаю, что они никогда не существовали ни в какой другой форме, кроме той, которую мы видели. Редактор, или автор, никогда не мог показать оригинал, и его не может показать никто другой».37 Макферсон написал Джонсону, что только возраст англичанина защищает его от вызова или побоев. Джонсон ответил: «Я надеюсь, что подлость грубияна никогда не помешает мне распознать то, что я считаю обманом. Я считал вашу книгу самозванством, считаю ее самозванством и сейчас…Я бросаю вызов вашей ярости».38 Хьюм, Хорас Уолпол и другие присоединились к сомнениям Джонсона. Макферсона попросили предъявить оригиналы, которые, как он утверждал, он перевел, но после смерти он оставил рукописи гэльских баллад, некоторые из которых он использовал при разработке сюжета и задании тона своих поэм. Многие фразы и имена он взял из этих текстов; два эпоса, однако, были написаны им самим.39

Обман не был столь полным и чудовищным, как предполагал Джонсон; назовем его поэтической вольностью в слишком больших масштабах. Взятые сами по себе, две прозаические эпопеи оправдывали то восхищение, которое они вызывали. Они передавали красоту и ужасы природы, ярость ненависти и изюминку войны. Они были нежно-сентиментальны, но в них было немного благородства, которое сэр Томас Мэлори передал в «Морте д'Артуре» (1470). Их слава пришла на романтической волне, охватившей эпоху Просвещения.

IV. АДАМ СМИТ

Наряду с Юмом, Адам Смит был величайшей фигурой шотландского Просвещения. Его отец, контролер таможни в Киркалди, умер за несколько месяцев до рождения Адама (1723). Почти единственное приключение в жизни экономиста произошло, когда его, трехлетнего ребенка, похитили цыгане, которые, преследуя, бросили его у дороги. Получив некоторое образование в Киркалди и прослушав курсы Хатчесона в Глазго, Адам отправился в Оксфорд (1740), где нашел преподавателей такими же ленивыми и никчемными, какими их описал бы Гиббон в 1752 году. Смит занимался самообразованием, читая, но руководство колледжа конфисковало его экземпляр «Трактата о человеческой природе» Юма как совершенно непригодный для христианского юноши. Одного года с донами было достаточно; полюбив свою мать, он вернулся в Киркалди, и продолжил поглощать книги. В 1748 году он переехал в Эдинбург, где самостоятельно читал лекции по литературе и риторике. Его лекции произвели впечатление на влиятельных лиц; он был назначен на кафедру логики в университете Глазго (1751), а через год стал профессором моральной философии, которая включала этику, юриспруденцию и политическую экономию. В 1759 году он опубликовал свои этические выводы в «Теории нравственных чувств», которую Бакл, игнорируя Аристотеля и Спинозу, назвал «самой важной работой, которая когда-либо была написана по этому интересному предмету».40

Смит выводил наши этические суждения из нашей спонтанной склонности представлять себя на месте других людей; таким образом, мы повторяем их эмоции, и эта симпатия, или чувство товарища, побуждает нас одобрять или осуждать.41 Моральное чувство коренится в наших социальных инстинктах, или в умственных привычках, выработанных нами как членами группы; но оно не противоречит самолюбию. Вершина нравственного развития человека наступает тогда, когда он учится судить себя так же, как судит других, «повелевать собой в соответствии с объективными принципами равенства, естественного права, благоразумия и справедливости».42 Религия не является ни источником, ни опорой наших нравственных чувств, но на них сильно влияет вера в то, что моральный

1 ... 358 359 360 361 362 363 364 365 366 ... 487
Перейти на страницу: