обладает этими идеями. Сам язык свидетельствует об этом универсальном убеждении: в каждом языке есть местоимение первого лица — сингулярное местоимение; это я чувствую, помню, думаю и люблю. «Казалось очень естественным думать, что «Трактат о человеческой природе» нуждается в авторе, причем весьма гениальном; но теперь мы узнаем, что это всего лишь набор идей, которые собрались вместе и упорядочились благодаря определенным ассоциациям и влечениям».20

Хьюм воспринял все это добродушно. Он не мог принять теологические выводы Рида, но уважал его христианский нрав и, возможно, втайне испытывал облегчение, узнав, что, в конце концов, несмотря на Беркли, внешний мир существует, и что, несмотря на Юма, Юм был реален. Публика тоже почувствовала облегчение и купила три издания «Дознания» Рида до его смерти. Босуэлл был в числе утешенных; книга Рида, по его словам, «успокоила мой разум, который был очень неспокоен из-за спекуляций в заумном и скептическом стиле».21

Искусство добавило красок в эпоху света в Шотландии. Четверо братьев Адам, оставивших след в английской архитектуре, были шотландцами. Аллан Рамсей (сын поэта Аллана Рамсея), не сумев добиться почестей в родном Эдинбурге, перебрался в Лондон (1752) и, после долгих лет труда, стал чрезвычайным живописцем короля, к ярости английских художников. Он сделал хороший портрет Георга III,22 но еще лучше — портрет собственной жены.23 Вывих правой руки положил конец его карьере живописца.

Сэр Генри Рэберн был Рейнольдсом из Шотландии. Сын эдинбургского фабриканта, он сам обучился живописи маслом и изобразил овдовевшую наследницу с таким удовольствием, что она вышла за него замуж и одарила его своим состоянием. После двух лет обучения в Италии он вернулся в Эдинбург (1787). Вскоре у него появилось больше покровителей, чем времени на живопись: Робертсон, Джон Хоум, Дугалд Стюарт, Вальтер Скотт и, лучший из его портретов, лорд Ньютон — огромное тело, массивная голова, характер железный, смешанный с бальзамом. На противоположных полюсах находится скромная прелесть, которую Рэберн нашел в своей жене.24 Иногда он соперничал с Рейнольдсом в изображении детей, как, например, в картине «Дети Драммонда» в Метрополитен-музее. Рэберн был посвящен в рыцари в 1822 году, но умер годом позже, в возрасте шестидесяти семи лет.

Шотландское Просвещение преуспело в историках. Адам Фергюсон стал одним из основателей социологии и социальной психологии благодаря своему труду «Очерк истории гражданского общества» (1767), который при его жизни выдержал семь изданий. История (утверждал Фергюсон) знает человека только как живущего в группах; чтобы понять его, мы должны рассматривать его как социальное, но конкурентное существо, состоящее из стадных привычек и индивидуалистических желаний. Развитие характера и социальная организация определяются взаимодействием этих противоположных тенденций и редко зависят от идеалов философов. Экономическое соперничество, политические противостояния, социальное неравенство и сама война заложены в природе человека, они будут продолжаться и, по большому счету, способствуют прогрессу человечества.

Фергюсон в свое время был так же знаменит, как и Адам Смит, но их друг Уильям Робертсон завоевал еще большую известность. Вспомним надежду Виланда на то, что Шиллер как историк «встанет в один ряд с Юмом, Робертсоном и Гиббоном».25 Гораций Уолпол спрашивал в 1759 году: «Можем ли мы думать, что нам нужны исторические писатели, пока живы мистер Хьюм и мистер Робертсон?… Работы Робертсона — это один из самых чистых стилей и величайшей беспристрастности, которые я когда-либо читал».26 Гиббон писал в своих «Мемуарах»: «Безупречная композиция, нервный язык, хорошо выверенные периоды доктора Робертсона внушили мне честолюбивую надежду, что когда-нибудь я смогу пойти по его стопам»;27 И он «радовался, когда обнаруживал, что вхожу в триумвират британских историков» вместе с Хьюмом и Робертсоном.28 Он причислял этих двоих, а также Гиччардини и Макиавелли к величайшим историкам современности, а Робертсона позже назвал «первым историком нынешнего века».29

Как и Рид, Робертсон был священнослужителем, сыном священнослужителя. Став священником в Гладсмуире в возрасте двадцати двух лет (1743 г.), через два года он был избран в Генеральную ассамблею Кирка. Там он стал лидером умеренных и защищал таких еретиков, как Хьюм. После шести лет трудов и тщательного изучения документов и авторитетов он выпустил в 1759 году «Историю Шотландии во время правления королевы Марии и Якова VI до его вступления на престол Англии»; он скромно закончил там, где началась «История Англии» Хьюма. Книга порадовала Шотландию тем, что избежала идолопоклонства перед Марией, королевой Шотландской, и понравилась англичанам своим стилем — хотя Джонсон забавлялся тем, что находил в ней некоторые по-джонсоновски громоздкие слова. За пятьдесят три года книга выдержала девять изданий.

Но шедевром Робертсона стала его трехтомная «История царствования императора Карла V» (1769). О том, какую репутацию он завоевал, можно судить по цене, которую заплатили ему издатели — 4500 фунтов стерлингов, по сравнению с 600 фунтами, которые он получил за «Историю Шотландии». Вся Европа приветствовала новую книгу в различных переводах. Екатерина Великая брала ее с собой в дальние путешествия; «Я никогда не перестаю ее читать, — говорила она, — особенно первый том»;30 Как и все мы, она была в восторге от длинного пролога, в котором рассматривались средневековые события, приведшие к Карлу V. Книга была вытеснена более поздними исследованиями, но ни одно более позднее изложение предмета не может сравниться с ней как с литературным произведением. Приятно отметить, что похвалы, которые получила книга, значительно превосходящие те, что были даны «Истории» Хьюма, не охладили дружбу священника и еретика.

Более знаменитым, чем оба, был Джеймс Макферсон, которого Гете ставил в один ряд с Гомером, а Наполеон — выше Гомера.31 В 1760 году Макферсон, которому тогда было двадцать четыре года, объявил, что в разрозненных гэльских рукописях существует эпос определенной длины и великолепия, который он возьмется собрать и перевести, если ему удастся получить финансовую помощь. Робертсон, Фергюсон и Хью Блэр (красноречивый пресвитерианский священник из Эдинбурга) собрали деньги; Макферсон с двумя учеными-гэлами объехал Горные и Гебридские острова, собирая старые рукописи, и в 1762 году Макферсон опубликовал «Фингал, древняя эпическая поэма в шести книгах… сочиненная Оссианом, сыном Фингала, переведенная с гэльского языка». Годом позже он издал еще один эпос, «Темора», предположительно написанный Оссианом; а в 1765 году он опубликовал оба произведения под названием «Работы Оссиана».

Оссиан, согласно гэльской (ирландской и шотландской) легенде, был сыном-поэтом воина Финна Маккумхайла;32 Он прожил, как нам говорят, триста лет, достаточно долго, чтобы выразить свое