– Понятно. Кстати, как ты думаешь, кто родится?

– Твой троюродный внук. Большего загадывать не стану.

– Спокойной ночи, – пожелала я, отправляясь к себе.

Сон не шёл. Тяжелые, как скалы, мысли беспрестанно ворочались в моей голове, заставляя прислушиваться к размеренному дыханию Миры. Где-то в сундуке спал Чук, отъедающийся за свои безмерные труды по достижению нами финансового благополучия, за стенкой устраивалась Эля, стараясь не потревожить отдыхающую повариху. А я всё гоняла и гоняла по кругу догадки и гипотезы.

Нет сомнений, что до прибытия Роберта в город остались считанные дни. Он без труда узнает всю прислугу и не погнушается применить силу, чтобы вызнать, куда я пропала. Облегчение приносит только то, что мы ещё не женаты, а, значит, потребовать покорности от моих слуг на правах легитимного хозяина он не имеет права. Однако что-то мне подсказывает, будь мы супругами – моя голова была бы забита совершенно иными тревогами.

И совсем непонятную роль здесь играет Виктор. Сколько не гоню от себя мысли о нём, но они упрямо толпятся на переднем плане моих переживаний. Лорд не был похож человека, который хочет скрыть свои мотивы, что было бы характерно для индивида с дурными намерениями. Не покидает ощущение, что спроси я у него причины поисков графини, будучи при своей внешности, он не стал бы юлить. А так просто не посчитал нужным что-то объяснять незнакомой простолюдинке.

Естественно, ни о каком доверии речи не идёт. Но, может быть, Ясень прав, рассуждая о потенциальном союзнике?

Незаметно сморенная рассуждениями, я уснула и проспала до самого утра, вынырнув из сна только после ласковой, но настойчивой просьбы Миры проснуться.

Утро не задалось с самого начала. Общая вялость и нестерпимое желание выпить пару чашек крепкого американо превращали меня в небольшого, но крайне злого цербера, к которому решила сунуться одна только камеристка с моим любимым черносмородиновым чаем. Чай был принят благосклонно, подгоревшая овсянка – со скрипом. Берта, как и обещала, с рассветом упорхнула на базар, поэтому приготовление завтрака выпало на долю крайне инициативной, но удивительно бесталанной юной мисс.

– Да там печь просто магическая, – оправдывалась потом бурая от стыда Эля, прогоняя полотенцем запах горелого молока. – Я ж только с обычной управляться умею, а эти ваши финтифлюшки волшебные десятой дорогой обхожу, оторвет ещё что-нибудь.

В унисон моему гадкому настроению из своего сундука выполз помятый чёрт, молча присосавшись к моему чаю. Если бы не знала, что это невозможно, решила бы, что ребенок напился. Пытаясь утешить дитятю, я подхватила его на руки, не обращая внимания на явный протест, и чмокнула в безрогую голову. Шерстка отдавала запахом мыла и…

– Какого клята от тебя несёт спиртом?!

– Не ругайся…

– Ты где алкоголь достал, бес бесстыжий?

– Не кричи…

– Когда налакаться успел, чёрт бессовестный?

– Мы давно уже пьем, как люди, из стаканов и бутылок, а не лакаем, как собаки, – с достоинством ответил ребенок, гордо задрав подбородок.

Я пронаблюдала, как его глаза медленно, но верно скатываются в кучку и внезапно поняла, что совершенно ничего не знаю о процессе взросления чертей. Это уже оно или ещё нет?

– Так где ты выпивку нарыл, каклюдь?

– Там… Вкусно пахло, сладко. Я думал, малина, а оно сладкое сначала, а потом горькое и в глазах двоится, – горестно вздохнул ребенок и махнул лапкой в сторону первого этажа, разом утратив всю спесь. – У старого человека под столом.

– Ты пробрался к деду Якиму в каморку?

– Угу. Любопытно было, что он там от всех вас прячет.

– И что же обнаружил?

– А ничего. Табак вонючий, сладко-горькое в бутылках и книжка старая, вот и всё.

– Ладно, пей воду, ешь кашу и приходи в себя. И ради бога, не суй больше рыльце в непонятные бутылки.

– Ради бога? – хихикнул чёртик. – Так меня еще никто не просил.

К началу рабочего дня вернулись наши Штирлицы, принеся ворох сомнительных слухов и самых нелепых сплетен.

– Поговаривают, что маг этот столичный самим Величеством послан врагов государевых сыскать. Бориску-то, кожевника, помнишь? Евойный зять стражником север города патрулирует, так сам слыхивал, как всё местное начальство засуетилось-завошкалось, когда маг энтот пожаловал. Всех жандармов на уши поставил, комендант лично ему кабинет готовил, а всё одно недоволен лордишка был, ругался страшно.

– На что ругался?

– А как обычно: на разгильдяйство всеобщее, беспорядок повсеместный и вакханалию людскую. На что еще столичному начальству ругаться?

– Получается, он имеет непосредственное отношение к внутренним силовым структурам?

– А то ж. Бориска говорит, с самого Сыскного приказу господин. И то верно, с силовых структур, а не умных. Баб на базаре послушать умишка хватило, а вот к артефактору с проверкой не сунулся – Белька, приходящая чернавка бобыля-артефактора, растрепала, пока мясом закупалась.

Воистину, местный базар – страшное место. Только там можно за каких-то жалких полчаса узнать о себе решительно всё, а заодно и обо всех, кого ты мало-мальски знаешь или не знаешь вовсе.

– Значит, наш знакомец – представитель официальной власти, а вовсе не теневой. Хорошо, – облегченно выдохнула я. Это же меняет дело!

– Той самой власти, что покрывала преступников и на тормозах спускала расследование? – как бы невзначай поинтересовался Ясень, незаметно вываливая овсянку в мусорное ведро. Обернувшаяся Эля подозрительно оглядела пустую тарелку, но не найдя для себя ничего интересного, вернулась к замешиванию теста.

Вот чёрт. Действительно, среди аристократии есть те, кто прикрывал нападения на поместья, в этом я уверена практически на сто процентов. И совершенно никто не гарантирует, что господин советник к ним не относится.

– Давайте-ка открываться, пока никто не пришел, чтобы без спешки, – велела Берта и я поспешила отомкнуть замок входной двери.

Увы, даже великим кулинарам свойственно ошибаться. На пороге стояла решительная, как танк, и величественная, как королева, баба Мика.

Глава 17

– Одевайся.

– Я. Не. Пойду, – отчеканила я, открыто глядя в глаза бабушке, окрыленной параноидальной идеей заговора местной полиции и рыночных воришек.

Разумеется, я знала, что существуют преступники, имеющие покровителей в правоохранительных органах. Но тот городовой был слишком уставший и смотрел на нас с таким прощающим пониманием, что подозревать его в