Шрифт:
Закладка:
— Чем хорошо? Теперь я становлюсь пугалом для всех черных. И каждая нежить, встретившись со мной, решит испробовать свои дамские силы чтобы попробовать, справится он со мной или нет. Или наоборот, будет бежать, как от ладана, что может помешать дальнейшей жизни, — я специально не сказал «работе», потому что волхв может слишком много подумать хорошего на мой счет.
Фигвам, самый известный шалаш в мире. Чертежи могу ему нарисовать с подробными пояснениями, в какой стороне находится нафиг.
— Возможен и третий вариант, — сказал он. — Если заказчик дал четкое пояснение по поводу тебя, что трогать тебя нельзя.
Ага. Типа «Не трогай Джавдета, он мой!».
— Что, в общем-то и подтверждают события, — продолжил волхв.
— Пока события подтверждают только его дурь. Так топорно пытаться меня принудить к сотрудничеству…
— А по-другому он не может. Он не знает, как к тебе подступиться. Максимум, что может — нагадить тебе так, как пытался Доброславский. Сказать отцу и брату, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Посеять вражду в семье так, чтобы у тебя не было вообще никакой точки опоры в жизни. Ни семьи, ни друзей, ни нас… И тогда прийти спасителем и благодетелем.
— Ну с этим он опоздал, — я неопределенно кивнул в пространство. — У меня они уже есть.
— Пока есть, — кивнул волхв. — Но возможны такие провокации, после которых абсолютно все отвернутся от тебя. Выставить тебя каким-нибудь чудовищем. И, кстати, можно на этом сыграть. Использовать его провокацию как повод поближе подпустить его к тебе.
— Как в тренировочном лагере с зомби-лайт?
— Примерно, — кивнул Радомир. — Только намного более сложнее и изощреннее. Что-нибудь такое, чего нельзя простить другим и что, хуже всего, нельзя простить даже себе. Так что жди.
— Спасибо, утешили, — поежился я. — Как-то не хочется стать изгоем.
— Знай только одно — что бы ты не сделал, мы всегда на твоей стороне, что бы волхвы не заявляли публично.
— Я тоже, — сказала Мария. — Я тебя больше не брошу.
— Даже если я буду творить ужасные вещи, находясь вне закона?
— На все то, что ты натворишь под прикрытием, прощение будет. По крайней мере, юридическое.
— Меня как-то больше интересует моральное. Вдруг…
— Я тебя и за это прощу, — сказала Мария.
— Ладно, буду иметь в виду. Не рано ли мы об этом заговорили?
— Ознакомься, — волхв сунул мне в руки листок.
«Внимание! В течение семидесяти двух часов возможны провокации против ДД Апраксина с вероятностью 90%». Подпись — «Хаар».
— Понятно, — скептически сказал я. — Опять послание из ниоткуда.
— Как видишь, вчера это подтвердилось. Как и предсказал наш аналитик.
— Что такое ДД?
— Двоедушник. Пользуемся терминологией черных, чтобы не изобретать свою.
— И кто такой «Хаар»?
— Узнаешь позже, когда все кончится. Пока чем меньше ты знаешь — тем лучше, тем меньше можешь выдать врагу.
— Какая-то у вас слепая вера в непогрешимость этого чудика, — хмыкнул я. — Ошибаются все, уж тем более в делах подобного рода при большом количестве разносторонних и неучтенных факторов. А по поводу «выдать врагу» — как-то слабо верится.
— Во-первых, «Хаар», как он подписывается, не ошибается никогда. То есть это из той области, что непогрешимых не существует, но это именно так. Если играет скептицизм, попробуй принять это на веру. Нет, богословские диспуты мы проводить не будем, — остановил он меня, когда увидел, как я вскинулся для спора.
— Ладно, не будем, — согласился я. — Чем слепая и безоговорочная вера лучше свободного мышления и скептицизма. А что насчет второго?
— С этим сложнее, — признал он. — Дело в том, что ты практически несчитываем. В твой мозг невозможно проникнуть. Еще когда ты был обычным двоедушником, внедрение в твое сознание было невозможным. А после поглощения тобой силы артефакта Аш-Ра — тем более. Но не будем настолько уверенными, допустим, что ты что-то выдашь. Всякие существа бывают на службе черных, чем Чернобог не шутит. А проверять я не хочу. Во всяком случае то, что известно о тебе и что ты сможешь выдать, нанесет минимальный ущерб, да не фыркай ты! А слушай. И обойдись без своей клоунады.
— Хорошо, — сказал я. — Так и сделаю. А теперь еще один вопрос. Раз вы собрали нас вдвоем, значит, мы теперь будем тренироваться вместе? Не ради разноса же вы нас пригласили?
— Не совсем, — сказал волхв. — Точнее, не только ради разноса. Предупредить, подсказать способ связи — к этому мы еще вернемся — и, главное. Сегодня у вас будет парная тренировка. Вы уже пробовали Царение? Вижу, пробовали.
— Результаты хорошие, но могут быть еще лучше. Займемся настройкой ваших оболоков на работу вместе. Заодно выучите и некоторые заклинания, которые помогут вам отыскивать друг друга. Пора становиться связниками.
— Связниками? С ударением на первый слог? Чем это нам грозит?
— Ну есть некоторые моменты, которые вам пока лучше не знать. Потом прочитаете, — усмехнулся волхв. — Но это не грозит, а наоборот, приносит более полное… полную гармонию.
Я уже понял, на что намекал дед. Ай да старый перец! Да, быть на полной связи друг с другом очень даже неплохо, кое в каких книжках по работе с астралом я это читал. Ощущения раскрываются так, что и представить себе трудно.
— Так вот, для полной совместной работы и максимальной отдачи мы проведем процедуру Слияния… Я сказал Слияние, а не совокупление! — заметил мою двусмысленную улыбку Радомир. — Не телесное, это вы и без меня освоите.
О как! Даже не представлял, что Марию можно смутить, тем более вогнать в краску. Знаете, как краснеют рыжие? Нет? Ну это стоит увидеть.
— Все, закончили скабрезности и двусмысленные намеки, — волхв хлопнул себя ладонями по коленям и встал из кресла. — Прошу за мной!
Глава 20
— Поехали по пивным прокатимся? Тут немцы недавно открыли одну на Невском. Превосходное крафтовое темное, — голос Васьки в трубке обещал неземное наслаждение.
— Не могу, Вася, — я как можно убедительнее шмыгнул носом. — Простыл.
— Что же ты так? — участливо спросил он. — Надо беречь себя.
— Угу, — понял я посыл, сквозивший в его голосе.
В лом Его Светлости в одно лицо пиво трескать. Тем более, нарушать традицию по формуле «один князь плюс один граф помножить на три литра пива равно форменное безобразие». Да, придя в веселое расположение духа Апраксин с Лопухиным творили такое, что городовые давились своими свистками. Но молодые ноги плюс хорошее знание городских подворотен делали свое дело и двух отпрысков аристо пока еще не ловили.
Нет, уши у нас горели, если поцики успевали опознать непутевых юных алкоголиков и пожаловаться родителям. Которые, естественно, давали тем от ворот поворот — «Поймали? Нет? А с чего это вы решили, что это были они? Напраслину возводить изволите? Сейчас извещу господина полицмейстера о клевете на наш клан, ждите проблем!». Но это говорилось полицейским, а задам сперва гимназистов, а потом уже и студентов доставалось очень крепко. Правда, если бы поймали, задницы бы вообще отвалились. Опять же, за что вора бьют? То-то.
— Не, извини, конечно, но крафтовое и прочее откладывается. Только если горячее и с аспирином пополам. А то сопли бахоромой, еще подцепишь и вообще будет хорошо, — попытался напугать я Ваську, категорически боявшегося любой заразы.
— Жалко, — прогудел в трубку он. — Ну выздоравливай.
— Спасибо, — ответил я и отбился.
На самом деле никакой простуды у меня, естественно, не было. Зато пошли те семьдесят два часа, которые напророчил мне таинственный Хаар, предсказатель хренов. И, естественно, сейчас пойти пить пиво с Васькой — верный способ подставить его соучастником в том вымышленном проступке или преступлении, которое придумали для меня черные. А учитывая то, что ерундой вроде мордобоя с городовыми или бакланкой не ограничится — явно что потяжелее припасено — то подставлять лучшего друа как-то не хотелось.
Поэтому я и решил пересидеть дома трезво полагая, что здесь я не представляю опасности для окружающих. По крайней мере, спровоцировать эксцесс здесь было бы намного труднее, чем снаружи, и легко было бы его погасить. В том числе и замять, если бы что-то произошло.
А вот товарищу Радомиру придется потрудиться, чтобы обеспечить мое нелегальное существование на этот период. По крайней мере, отпустив Марию, он прочитал мне целую лекцию о том, куда мне идти и что
