— Хотел бы ответить, как и вы, владыка, — задумчиво отвечает мужчина, потирая бороду. — Но не могу.

Негоже выпытывать тревоги хозяина дома — но молчать нельзя. Так что приходится отвечать предельно нейтрально.

— Сожалею, если я прибыл в неурочное время.

— Возможно, всё как раз наоборот, — замечает правитель Эльхан. — Но об этом поговорим позже. Негоже обсуждать дела с дороги, да и вы ещё не познали истинного дженгерского гостеприимства. Сегодня — наш главный праздник. Не будем омрачать его политикой, — он, буквально выплёвывает это слово. — Идёмте, молодой владыка. Мои слуги покажут ваши комнаты, приготовят ванну и омоют вас. А потом отправимся на главную городскую площадь. Раз вы здесь, раз хотите доказать, что готовы стать нашим другом — окажите честь и разделите радость празднества с моим народом!

* * *

Мне было предельно ясно, зачем нахар позвал меня с собой. Конечно, он хотел посмотреть на меня — изучить, проверить, понять, чего можно ждать от такого молодого правителя. Ничего против я не имел — и дураку понятно, что важные переговоры между государствами, которые не контактировали два века, нельзя наладить за несколько колоколов или день.

Так что я со спокойной душой принял приглашение нахара разделить радость от празднования унага найр. И ничуть не пожалел — хоть гуляния и растянулись почти на целую декаду…

В тот вечер, когда в Ишшар вернулся правитель народа Дженгеров, мы на самом деле отправились в город, чтобы присоединиться к народу! Не засели в замке в кругу избранных, не отгородились в отдельных ложах — а просто… «Пошли в народ».

Да, с отрядом охраны в полсотни человек, всегда находившихся рядом — но учитывая, что кочевников вокруг были сотни и тысячи, устроить покушение, возникни у кого такое желание, в такой толпе было проще простого.

Но нет — ничего подобного.

Эльхана не боялись — его любили. Это было заметно по взглядам людей, по их улыбкам, по тому, как они радовались, когда правитель дженгеров оказывался рядом и выпивал с ними кумыса или разделял трапезу.

Он знал это, он делал всё для того, чтобы так оставалось и впредь — а потому ничуть не боялся, что среди обычных людей с ним может что-то случиться.

Собственно, так мы и провели весь первый вечер — гуляли по городу вместе с нахаром и несколькими ханами из совета. Присоединялись то к одной компании, то к другой, пили, ели, слушали песни, пели сами, танцевали, участвовали в церемонии клеймения жеребят, смотрели на состязания «поясных» борцов.

Многие в Ишшаре уже знали, кто я такой — да и моя перчатка, которую было невозможно снять, привлекала заинтересованные взгляды кочевников. Но никто, как ни странно, не выказывал презрения, злости или недоверия, видя меня рядом. Меня точно так же приглашали в юрты отведать национальных блюд, хватали за руки и затаскивали в хороводы, обнимали за плечи, подносили рога и кубки…

И хотя я понимал, что это потому, что я нахожусь здесь вместе с нахаром — в этих людях чувствовалась искренность. И ненадолго я смог отдалиться от всех проблем, потрясений, смертей и боли, от событий последнего года. Смог почувствовать себя обычным человеком, веселящимся и гуляющим на празднике. Будто и не было войны, бессмысленных убийств, чёрной магии и всего, что преследовало меня.

Проклятье, да я бы всё отдал, чтобы быть одним из этих смуглых людей! Улыбчивым, беззаботным, радостным…

Но всему приходит конец — так он пришёл и тому прекрасному вечеру, который отложился у меня в памяти навсегда…

Однако наутро следующего дня праздник не прекратился — напротив, он только начал набирать обороты!

В составе огромной, больше двух сотен человек, процессии, мы отправились за городские стены. Оказалось, что рядом с Ишшаром построен немалых размеров ипподром — и на второй день унага найр там устроили «лошадиные состязания».

Демонстрация дрессировки коней, скачки на скорость, скачки с препятствиями — за всем этим наблюдали сотни и сотни людей, расположившихся на трибунах. А кому не хватило места, смотрел «с земли», благо, вокруг огромных оборудованных площадок было много свободного пространства, которое заполонили люди.

Но больше всего меня поразила игра под названием «тойро». В ней двадцать человек, разделённые на две команды, на конях боролись за единственный кожаный шар и пытались забросить его в установленные по краям поля, разграниченного внутри ипподрома, кольца.

Это было… Словно конное сражение — но без крови и оружия, и очень красивое! Каждый из игроков владел чем-то вроде рыболовного сачка, которым ловил и кидал кожаный шар. И надо сказать, точности, силы и сноровки выступающим кочевникам было не занимать! Я смотрел на их игру с трибун и видел, что там есть своя тактика, схемы движения, прорывы, защита и нападение — и очень впечатлился!

Но и это было лишь начало. День за днём дженгеры не переставали меня удивлять!

Следующий день был посвящён боям. Конные сражения, состязания лучников, турнир лучших бойцов, парные схватки, одиночные, все против всех! Нахар, видя, как пристально я наблюдаю за индивидуальными схватками, предложил мне показать своё мастерство — и я не стал ему отказывать.

Я провёл пять боёв — и из каждого вышел победителем. В конце пришлось одолеть огромного, выше меня раза в полтора, усатого и совершенно лысого кочевника, машущего здоровенной алебадой словно лёгонькой веточкой. Победить его было не то чтобы легко, и он это знал — после боя дженгер скалился щербатой улыбкой, обнимая меня здоровенной лапищей, и кричал в толпу, что и среди дохляков бывают умельцы.

На четвёртый день мы объезжали окрестные деревушки, благословляя родившихся там жеребят.

На пятый — охотились в степи за сайгураками и кроликами, и нахар подарил мне сокола. Крылатая скотина упорно не желала садиться на кристаллическую перчатку и постоянно «кричала» на меня что, по какой-то причине, очень забавляло Эльхана.

На шестой день в Ишшаре устроили игры — нужно было отыскивать горящие синим пламенем фонари и вытаскивать из них обугленные цветки. А тот, кто отыскал больше, получал возможность весь вечер пировать рядом с нахаром и задавать ему любые вопросы. Я тоже поучаствовал — но победить не пытался, ибо у меня и так была такая привилегия. Зато получил прекрасную возможность исследовать город, и заметил интересную особенность.

Оказалось, что здания из дерева построены лишь на несколько центральных улицах, по которым меня везли во дворец! А вот вся остальная часть города — больше половины, на первый взгляд — оказалась выполнена из…

Камыша!