– Ковыря-ай в левом глазу право-ой руко-ой! – огласил он новую команду.

Строй вытянул перед собой правую руку, и медленно синхронно, словно они были единым разумным организмом, вытянули указательный палец, и начали ковыряться в левом глазу. У некоторых это вышло неудачно, и они выковыривали себе глаза. Офицер стоял довольный, наблюдая за тем, как они, превозмогая боль, выполняют его приказы.

– А-а-тставить ковыряться в левом глазу правой рукой!

Строй остановился, вновь вытянули перед собой руку, тупо глядя перед собой, после чего вновь встали по стойке смирно. Офицер закончил командовать, подошел к строю с хвоста, и пошел вдоль, ударяя в живот тех, кто проявлял хоть малейшие эмоции при ковырянии глаза, кто не совершал синхронных действий. Дошла очередь до Завергана, и когда тот уже наносил удар, Заверган выставил вперед ладонь и поймал его кулак. Офицер с недоумением посмотрел на него, и уже начал замахиваться второй рукой, будучи уверенным в своей неуязвимости, как Заверган в коротком движении парировал его удар, и завел пойманную руку ему за спину, и выгнул плечо так, что на всю улицу раздался хруст ломающегося плечевого сустава.

– Это что-о-о! – завопил офицер, – Неподчинение приказу! Трибунал! Я тебя сгно…

Его реплики прервал мощный удар прямо в зубы, отчего тот, как заведенная для выстрела пружина откинулся, и ударился затылком об асфальт. Сразу же начала разливаться лужа крови. Всё произошло так быстро, что стоявшие рядом офицеры не успели отреагировать. Строй стоял непоколебимо, без приказа он не имел права шелохнуться, даже зная устав.

Подбежавшие офицеры скрутили руки Завергану и увели его к чейрокинибусу, кто-то скомандовал:

– Убрать тру-уп! – и несколько солдат поспешно уволокли убитого.

– Ты зачем его убил?

– Я не специально… – говорил Заверган, руки его тряслись, – Это произошло произвольно, само собой.

– Что ж, не велика потеря. По крайней мере, мы теперь знаем, что ты можешь за себя постоять. Нейросеть не ошиблась, когда записала нео-интро в особую категорию шизократического общественного расслоения.

– И что теперь?

– Указано, быть с нами. Мы выдадим тебе автоматическую винтовку D-56, будешь отстреливать пулеметные точки, снайперов, и вычислять интроспекторов.

– Буду! – отозвался Заверган.

Ему выдали винтовку, и предупредили не покидать военный чейрокинибус, потому как скоро начнется Нашествие, после которого войска пойдут в атаку соседнего района.

Я не хотел его убивать, – думал Заверган, – Но что есть смерть? Как относятся к смерти, так относятся и к жизни. Пусть он и был запрограммирован, пусть он был выше, но это разве дает ему право… Впрочем, дает, почему нет? Нейросетью прописано, что разрешается применение насилия в воспитательных целях из-за способности оказывать страх и как следствие – непосредственное внушение и выполнение любого приказа. А он выдавал глупые приказы. Бестолковые приказы. Сказано, что их можно обжаловать. Однако, обжалованию они подлежать не будут, так ты ещё и себе жизнь испортишь. Не-ет, так не по мне. Умер он – и ладно. Дальше – только хуже. Ибо мне придется убивать. И не важно – свой, чужой, это люди, это человек. И если они мыслят по иным стандартам, вышли из Настройки, или наоборот находятся под воздействием Настройки – разве это повод убивать того, кто думает иначе? Как есть конфликты в семье, есть конфликты и в политике. Даже в рамках одной семьи можно говорить на одном этническом языке, но на разных языках понимания. Вот они – конфликты. Мнимое понимание друг друга влечет за собой те или иные секреты, ложь, чтобы сохранить в себе мотивацию к действию, и когда твой партнер мешает реализации этого действия – происходит агрессия. Обречен тот, кто желает смерти всем, ибо человек – социален, и без другого человека – его ждет регресс. Эпидемия… Это война. Да, та самая, что были несколько сотен лет назад, а никакая не эпидемия. И раз у нас все страны объединились под одним флагом, под одним государством, управляемые Нейросетью, разработанной совместно руками ученых стран всего мира, то это не гражданская война. Это воистину – первая мировая гражданская война, когда весь мир имеет знамя единое. Твоё происхождение, – выругался Заверган, – Я ведь убил его. А что после смерти? Информационный поток, ноосфера? Или ад, рай, чистилище, как в представлении примитивных народных масс? Нет, после смерти ничего нет. Когда компьютер умирает, то у него не будет души. И человек, и любое другое живое существо – не имеет никакой души, иной формы жизни, после смерти пустота. Всем просто нужен смысл, так было испокон веков. Только теперь – на продажу. Ведь передача информации может быть только в среде, где эту информацию могут усвоить. А человек – подражает. Он подражает всему, что увидит. Нет ни одного человека, который бы не подражал ощущаемому и воспринимаемому. Значит, не стоит беспокоиться о тех, чью жизнь я заберу через пару часов, не стоит терзать себя мыслью о том, что я отнял жизнь у какого-то запрограммированного, настроенного болвана. Он и без Настройки ничего бы не значил для меня.

За окном волной ударил рой пчел. Чейрокинибус покачнулся, и Заверган увидел поток множества меленьких точек, и лишь когда он начинал быстро водить глазами влево-вправо, то мог увидеть на мгновение очертания каждой пчелы. За окном, вдалеке, слышались крики тех, кто был вне контроля Нейросети, кто не успел укрыться. Солдат надежно укрыли, в этом сомневаться не приходилось, и гражданские лица сюда не допускали, разве что интроспекторов…

Глава 17

Завергану выдали боевой экзоскелет 5 поколения, оснащенный множеством обвесов и примочек, полезных для ведения боя, и анализа стратегической ситуации. Он включал в себя тепловизор, ПНВ, регистратор всплеска агрессии, основанный на выделении комплекса веществ в организме человека, который фиксирует данный прибор в радиусе пятидесяти метров. В шлеме была встроена рация, специальные очки, позволяющие получать информацию о напарниках, кто из них ранен, и в каком состоянии находится, не говоря уже о возможности запускать маленького, размером с муху, дрона, и получать трансляцию на мини-экран. Стоит ещё упомянуть, что данная модель имела встроенное жизнеобеспечение, то есть при ранении автоматически вводилась инъекция, содержащая в себе обеззараживающий, обезболивающий и свертывающий кровь эффект.

Он был похож на скафандр, и весил всё-таки прилично, несмотря на то, что это была облегченная модель, с хорошей пулевой защитой. Заверган залез внутрь со спины, и нажав кнопку на пульте, экзоскелет закрылся. Мгновенно в затылок вставился разъем, и активировалась система.

– Боевая система «Наповал» приветствует вас. Вы активировались в боевоем экзоскелете пятого поколения «Бессмертник». После идентификации