Той информации, что дает Миша, мне хватает с лихвой. Если начну погружаться глубже, снова застряну. Достаточно того щенячьего восторга, который я испытал, когда узнал, что она развелась. Внутри вспыхнула наивная надежда, и я примерно пару недель ждал, что она придет ко мне, но не случилось. Прикрываю глаза и думаю о ней, позволяю себе минутную слабость. Представляю себе не то, как я ее трахаю, а то, как она улыбается. Открыто, искренне, глаза светятся от удовольствия. По телу пробегает мелкая волна дрожи, а потом я беру себя в руки и снова включаюсь в работу. Приходит Толик, мы обсуждаем дела Фонда и бизнеса, обедаем, не выходя из моего кабинета. Ближе к трем часам дня раздается стук в дверь, и в проеме появляется голова Лили.

– Тимур Георгиевич, там Мария пришла.

Я вздыхаю, а потом киваю мужчинам в моем кабинете, что пришло время его покинуть. Они без слов понимают, поэтому встают и выходят, а в кабинет входит моя девушка Маша.

– Привет, – радостно приветствует она, прикрывая за собой дверь.

Осматриваю ее с ног до головы. Типичная светская львица, дочь богатых родителей, элитная шлюха, если уж быть совсем точным. Только она берет не деньгами, а подарками. Внезапно вспоминаю, как Вера отвергала все мои попытки сделать ей подарок. Маша так не делает. Она наигранно визжит от восторга, хватает дар и прижимает к себе, как будто всегда о таком мечтала. Была даже мысль подарить ей, например, удочку, чтобы посмотреть, как она отреагирует.

– Привет, – здороваюсь я.

Маша обходит мой стол и приземляется маленькой попкой на край столешницы, вытянув длинные ноги, которые перемещает так, чтобы те как можно выгоднее смотрелись в моих глазах. Пробегаю по ним взглядом. Надо признать, Маша красивая девушка, не лишенная лоска, ухоженная, умеет себя преподнести. Хорошо смотрится на снимках с мероприятий, где, как правило, появляется под руку со мной. Умеет вести себя в обществе, а трахается как заправская проститутка. Идеальная женщина, но… не моя. Так, временная подмена, как и все те, кто был до нее. Пока у нас с Машей завуалированные товарно-денежные отношения, меня все устраивает. Если разговор коснется серьезных перемен – таких, как помолвка и женитьба – она будет устранена. Мария знает об этом, поэтому не торопится окольцевать меня. Видимо, надеется покрепче привязать к себе, не зная, что я уже привязан к другой.

– Мне предложили контракт.

Хочется выдохнуть «наконец-то», но я сдерживаюсь. Маша давно пытается пробиться в модели. Даже с деньгами папы ей это не удавалось, потому что у нее заурядная внешность. Красивая, но обычная, таких Маш сейчас миллионы, а агентства ищут нестандартные лица.

– Рад за тебя. Здесь?

Она качает головой.

– Нет, аж в Италии, представляешь? Ты же не обидишься, если я поеду?

Качаю головой, понимая, что даже испытаю облегчение.

– Я буду часто прилетать.

– Маш, меня не интересуют отношения на расстоянии.

Она мгновенно скисает.

– Ну почему? Мы же будем переписываться, созваниваться. Обещаю тебе каждый день секс, все, как ты любишь.

– Я люблю им заниматься, а не дрочить в кулак.

– Ты грубый.

– Как будто в первый раз.

Ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы она сейчас психанула и свалила из моей жизни. Это значительно облегчило бы мне процесс расставания с ней. Маша фыркает.

– Мы же говорим не о сексе.

– Мы, Маша, говорим именно о сексе. Еще раз говорю: я не буду заниматься виртом.

– Ты хочешь, чтобы я отказалась от контракта?

– Нет, я хочу, чтобы ты поехала.

Она хмурится, недовольно двигая бровями.

– То есть, ты хочешь расстаться? – я киваю, а Маша резко вскакивает со столешницы и, чеканя шаг, уходит ко входной двери. Оборачивается, стрельнув в меня злым взглядом. – Мне говорили, что ты – черствый чурбан, но я не верила. Думала, со мной все будет иначе.

– Со всеми вами все происходит одинаково. Я предупреждал не обманываться, ты сама это допустила.

– Да пошел ты!

Она выскакивает из кабинета, распахнув дверь так, что та бьется о стоппер, вкрученный в пол. В проеме тут же показывается Лиля и смотрит на меня вопросительно. Я киваю, позволяя ей закрыть мою дверь, а потом врезаюсь затылком в подголовник кресла. Все вы одинаковые. Все, кроме одной, но я снова запрещаю себе думать о ней, хоть мысли сами, без спроса, заполняют голову.