– Ты ошибся, потому что я позволила!

– Вот это самомнение! – на лице Тимура появляется злобная издевательская ухмылка. Никогда не думала, что он так умеет, но, как выясняется, очень даже. Ему даже ничего не нужно говорить, эта ухмылка – сама по себе выворачивает внутренности. Снисходительный взгляд, тяжелая, уверенная поза – и вот я уже сжимаюсь от того, насколько мне некомфортно. – Я ошибся, потому что поверил тебе, а оказывается зря. Ты не Ангел, ты Бес, Вера. Заскучавшая в неудачном браке женщина, которая нашла себе развлечение.

Мне хочется обнять себя руками и закричать, что это не так, что он ошибается, но я не могу и рта раскрыть. Если я так сделаю, он снова начнет преследовать меня, а у меня жизнь только вошла в более-менее стабильное русло. Не считая болезни Алексея, все налаживается. И с работой, и с бытом. Вот начала посещать психолога при реабилитационном центре, в который вожу Лешу. Правда теперь, когда Александр уезжает, я не знаю, будет ли работать со мной кто-то новый.

– Я просто не могу быть с таким, как ты! – наконец прорывает меня.

– Каким – таким, Вера?

– Агрессивным. Таким, который не может держать кулаки при себе.

– Правда? – рычит он. – Интересно, ради кого я это делал?!

– Я не просила!

– Ну да, ждала, пока он тебя прикончит. Отличный брак. Счастлива в нем? Проваливай!

– Я вообще-то не договорила!

– А мне начхать, что ты еще хотела сказать! Я выслушал достаточно. Дверь там.

– Да, мне лучше уйти, – практически рычу я от злости.

Тимур кивает, глядя мне за спину и взмахивает рукой, предлагая выйти из дома. Сам за мной не идет. Я направляюсь к двери, дважды делая вид, что рассматриваю обстановку, а на самом деле боковым зрением проверяю, идет за мной Тимур, или нет. Не идет. Засунул руки в карманы и наблюдает за тем, как я выхожу. Мой шаг сам собой замедляется, потому что ноги как будто налились свинцом. Я чувствую, что в чем-то неправа, но распознать, в чем именно, не могу. И ощущение такое, что, закрыв за собой дверь, я потеряю Тимура навсегда. От этой мысли так сильно ноет в груди, что становится тяжело дышать. Одно дело, когда ты понимаешь, что где-то там он есть, возможно, скучает по мне. И совсем другое, когда наверняка знаешь, что он уже отказался от нас. Хоть «нас», по сути, никогда и не было.

Я не замечаю, как оказываюсь на залитом солнцем крыльце. Останавливаюсь, вздрогнув от хлопка двери за моей спиной, и смотрю по сторонам. Красивый двор. Слева и справа от дома газон, подъездная дорожка в гараж на две машины, качели, беседка и небольшой садик с молодыми деревьями. Все такое уютное и настоящее, как будто принадлежит не Тимуру. Его интерьер и двор были бы холодными, с резкими линиями, современными скульптурами, которые мне никогда не понять. Все с острыми гранями и темных цветов. А здесь как будто все создано для семьи. Так и вижу, как по газону босиком бегают дети, смеясь и обливаясь водой. От таких мыслей где-то глубоко в груди саднит, я никогда не познаю радостей материнства, а с Лешей и усыновить ребенка не получится.

Медленно спускаюсь по ступенькам, и тут мне дорогу перегораживает амбал в черном костюме.

– Вера Архиповна, пойдемте, я вас отвезу.

Я испуганно пячусь назад, а громила не двигается с места.

– Я сама доеду.

– Тимур Георгиевич приказал отвезти. Если я этого не сделаю, меня уволят.

Он произносит это таким обыденным тоном, как будто быть уволенным – совершенно банальное дело, как чихнуть. И я понимаю, что эта угроза не стоит выеденного яйца, но все равно послушно плетусь за мужчиной к черному внедорожнику. Как бы я ни хотела выставить Тимура злодеем или равнодушным типом, он все так же заботится о том, чтобы я доехала в целости и сохранности. Если, конечно, не задумал убить меня и закопать в ближайшем леске.

Как только сажусь в машину, звонит мой телефон. Лера. Отвечаю на звонок.

– С днем рождения, подруга, – произношу настолько бодро, насколько хватает сил. Стычка с Тимуром высосала из меня все соки.

– Ты там пьяная, что ли?

– С чего вдруг?

– Ну, например, по случаю дня рождения подруги.

Мы с ней не подруги. Так, приятельницы, которые вместе противостояли жестокому миру. Сначала в детдоме, а потом уже и во взрослой жизни. Лера многого обо мне не знает, потому что я не привыкла делиться. Зато мне она выкладывает все и даже больше, чем нужно. Наша дружба как будто односторонняя, но меня все устраивает. Я стараюсь держать в себе свою жизнь, не делиться ни с кем, потому что рано или поздно кто-то повернет эту информацию против меня самой.

– Я не приеду, Лерочка, – выдыхаю в трубку.

– Что случилось? Опять Лешка на ногу наехал?

– Мгм, – проще согласиться, чем выдумывать что-то новое.

– Ну скотина! Я бы ему колеса поснимала. Пусть бы лежал целый день беспомощный.

– Лера! – осекаю я. – Нельзя так говорить!

– Он заслужил. Ладно, отдыхай, завтра проведаю тебя.

– Не надо, Лер. Я сама приеду, когда заживет.

– Ну, как знаешь. Целую, пока.

Я не успеваю попрощаться, когда подруга уже кладет трубку. Упираюсь лбом в боковое стекло и смотрю на пробегающий мимо пейзаж. Слезы сами наворачиваются на глаза, когда я думаю о том, что, как только в моей жизни снова возникает Тимур, все катится под откос. И теперь мне снова – в который раз – придется собирать ее по кусочкам, склеивать и делать вид, что так и было.