— Ну да, — Надя поджала губы. — Пнул, придал ускорения. Так, как умеет только он. Вот и Тураев, похоже, из тех мужчин, которые уверены в своей правоте и даже не думают, что может быть как-то иначе. Каюсь, я повела себя сейчас как последняя идиотка, но у него был такой вид, что я вдруг подумала, что… Вроде ничего такого не сказал, но… — она потерла виски, отчего нежная кожа сразу же порозовела. — С Павлом я почувствовала себя женщиной, желанной женщиной, — Надя покачала головой. — Зря я об этом говорю. Ты не слушай меня, тебе еще рано.

— Пф-ф! — фыркнула Зая. — Вот только не надо из меня делать маленькую глупую девочку!

Чарушина не сдержала улыбки:

— Хорошо, умная взрослая женщина, тогда слушай! Так вот, сейчас я ощутила интерес Тураева, — Надя наморщила нос, подбирая слова. — Но там, в овраге, он показался мне другим. И поверить в то, что он вдруг воспылал ко мне юношеской страстью, я не могу. Скорее, я поверю в то, что он видит во мне именно то, что больше всего меня и бесит в себе, — инфантильную дамочку, жаждущую мужского плеча. Но я больше не хочу быть пластилином в чужих руках…

— Говорят ведь, что от любви глупеют! Но про вас с Павлом Александровичем такого не скажешь, — вздохнула Зая и, подумав, добавила: — Точно нет!

— Еще как глупеют. — Надя встала и, набрав в чайник воды, нажала на кнопку. — Строить собственную жизнь на чужом опыте, та еще глупость. Мои родители были счастливы в браке, и я почему-то решила, что так будет и со мной. Профессия, в которой преуспел отец, стала для меня одновременно и победой, и наказанием. Ну не получается у меня ни складно говорить, ни вести линию защиты, парируя подобным Половикову… Вечно меня несет как сайгака через кочки и валуны! И ведь все понимаю, все знаю, а поделать с собой ничего не могу. Мой шеф, Томас Георгиевич, замечательный человек и профессионал. Не знаю, как меня терпит. Впрочем, я хороший исполнитель. Может, мне в леспромхоз какой-нибудь устроиться? Договоры об аренде лесных участков готовить, иски о причинении вреда природе составлять…

Плечи Заи едва заметно дрогнули, но скрыть смех до конца она все же не смогла.

— Зато у вас хорошо получается находить улики.

— Ага… Вредить следствию у меня хорошо получается! Я бы даже сказала, профессионально.

Чарушина достала две чашки и, задержав руку над чайным домиком, вдруг сказала:

— Боюсь, я делаю только хуже Павлу. Вернее, раскрытию дела. А ведь я мечтала о том, чтобы моя жизнь была наполнена смыслом. И правда всегда торжествовала, не взирая на то, касается это меня лично или нет. Нельзя все время прятать голову в песок… — она взяла телефон и прижала его к груди. — Ну вот, когда-то надо начинать. Почему же не сейчас? Последний разок! Посоветуюсь с одним человеком, который хорошо ко мне относится, и сразу позвоню следователю.

— А с кем посоветуешься? Со своим шефом?

— Нет, с его племянником.

Глава 22

Утро встретило Надю проливным дождем. Высунув нос из-под одеяла, она не сразу поняла, где находится, и лишь громкое тиканье старых напольных бронзовых часов напомнило ей о том, что она в родительском доме и лежит в своей кровати. Будто и не переезжала к Ржевскому…

Часы пробили семь раз, и это означало, что пора вставать и ехать к следователю. От этой мысли Надю обдало сначала холодом, а затем жаром — привычное состояние волнения перед важным делом, которое не длилось больше пары минут. Но сегодня, то ли из-за дождя, оглушительно стучащего по стеклу, то ли от всей этой скользкой непонятной ситуации, в которой она пребывала уже второй день, тело ее стало ватным и никак не хотело покидать уютный постельный кокон.

Вечером она посадила Заю на такси, несмотря на отказы и уверения, что та доберется сама. Нет уж, сказала ей Чарушина, я за тебя отвечаю. Посмотри, что творится кругом! Нельзя красивой девушке шарахаться одной по улицам, увещевала она, будто Церен была ее младшей сестрой. Но в тот момент Надя действительно чувствовала себя именно так. И оказалось, что заботиться и опекать было так же приятно, как самой находиться под чьим-то крылом…

— Паша, Паша, Паша… — быстро зашептала она, вдавливая лицо в подушку. — Где же ты?..

После того, как Зая уехала, Надя некоторое время сидела на кухне и раздумывала над тем, как поступить. Кораблеву она написала смс лишь после того, как сообщила следователю о своем желании встретиться. Денис перезванивал пару раз, но она сбрасывала его вызов, потому что знала, что, начав говорить, только еще больше запутается. Этот замечательный мальчик был совершенно не виноват в том, что она натворила. Он доверял ей, а она обманывала его, использовала в своих целях, водила за нос или что там еще делают с такими простаками, как он, вообразившие себя женщиной-вамп никчемные неудачницы?

В итоге Кораблев написал, что будет ждать ее на входе. Не стал уточнять и интересоваться, зачем понадобился ей и почему она не брала трубку, чем в очередной раз доказал ей свое отношение. Откуда же ему было знать, что в этой ситуации она решила оставить его в стороне.

Наденька перевернулась на спину и посмотрела на свои руки. Затем лизнула свезенную костяшку среднего пальца и коротко вздохнула. Жалеть себя — глупое занятие. С другой стороны, когда нет никого, кто возьмет на себя это дело, можно и самой. Вот только в подходящее для этого время, которого сейчас у нее не было.

Сборы не заняли много времени. Любимый гардероб остался в квартире Ржевского, но в шкафу нашлось и платье, и ботильоны. Кожаная косуха, которую Наденька купила еще на первом курсе, пришлась в пору, правда, смотрелась не к месту и не к обстоятельствам, но какая разница, если идешь не на свидание.

Вот на встречи с Ржевским она собиралась часами, досконально продумывая свой туалет. Замечал ли он вообще, что на ней, ведь, кажется, глаза его были устремлены только на ее лицо. Да, он не отводил взгляда, лаская ее губы и скулы, и каждый раз Надя краснела, кожей ощущая его желание.

Она сварила крепкий кофе, чтобы взбодриться и развеять все еще чувствующийся на кухне запах горелого теста. Надя грустно улыбнулась, вспомнив их с Заей кулинарный ликбез.

В родительской спальне, куда Надя заглянула