Шрифт:
Закладка:
— Костюм был убит еще до вашего появления, так что Альма совершенно не виновата, — Наденька водрузила дрожащую ладонь на широкую теплую голову собаки, словно посвящала ее в рыцари. На самом деле, у нее сердце замирало от страха, ведь все детство матушка стращала ее рассказами о том, что чужая собака обязательно цапнет, если ей не понравится запах или она почувствует твой страх. С запахом Надя уже ничего не могла поделать, а вот страх она постаралась засунуть поглубже, туда, где просто свербело от неуемного желания продолжить знакомство с хозяином Альмы и разузнать как можно больше об Елизавете и их семейной жизни.
— Вы собираетесь идти босиком? — сдвинул брови Тураев, наконец заметив туфли в ее руках. Взгляд его при этом был очень красноречив — кажется, он даже мысли не допускал, чтобы вынести Наденьку из оврага на руках.
Впрочем, она и сама ни за что бы не согласилась на такое.
— Если вы поможете мне отодрать каблуки, то я опять надену туфли, — предложила Чарушина, протягивая обувь. — У меня просто сил не хватит. Я потом их в мастерскую… — она ахнула, когда Тураев одним движением избавился от шпилек и зашвырнул их в кусты. Надя сглотнула. — Это были мои любимые туфли. Но вы правы, разве это проблема?
— Давайте выбираться отсюда. — Мужчина достал поводок и хлестанул им по раскрытой ладони.
— Давайте, — согласилась Надя и, обувшись, засеменила рядом с ним.
Через несколько метров, когда овраг стал более пологим, они вышли на тоненькую тропку, ведущую в поселок.
— Вызвать вам такси? — спросил Тураев.
— Нет-нет, я на машине, — торопливо ответила Надя, взволнованно покусывая губы. Еще пара минут, и ей придется уехать. И как потом искать новой встречи? Подходящего предлога у нее теперь точно не будет. А ждать до суда она была не намерена.
— С вами точно все в порядке? — поинтересовался мужчина, цепляя поводок к ошейнику Альмы. — Почему вы все время вздыхаете и морщитесь? Что-то болит?
— Нет, кажется, все в порядке, — не стала врать Надя. — Просто я хотела сказать… Что я… Что я Надя…
— Я знаю, кто вы, — устало произнес Тураев. — Мой адвокат, Половиков, сказал, что…
— Половиков ваш — редкостное гов… — Со звонким шлепком Наденька зажала рот ладонью и выпучила глаза.
Тураев вскинул брови и уставился на нее, ошарашенный вылетевшим из Надиных губ неприличным словцом. И только сейчас в его взгляде Чарушина заметила искру неподдельного интереса.
Глава 20
Наденька доковыляла от машины к подъезду и поднялась в родительскую квартиру. Скинув разбитые в хлам туфли, она уселась на бархатную оттоманку в коридоре и вытянула гудящие ноги. Возвращаться в их с Ржевским дом она остерегалась не столько потому, что боялась застать там полицию, сколько чтобы не привлекать внимание соседей и местных сплетниц, которые выгуливали своих детей и четвероногих питомцев на вверенной для этого территории. К тому же Наде нужен был отдых и хороший душ как можно скорее. Покажись она в таком виде перед страждущими сенсаций, как ее тут же запишут в подельники и станут задавать разные вопросы, отвечать на которые она была попросту не в состоянии. Не все же такие, как Тураев…
— Серьезный мужчина, — пробормотала Надя, вжавшись затылком в стену и прикрыв глаза.
От встречи с ним у нее осталось какое-то странное послевкусие. Оно и было понятно, ведь не спросишь же человека в лоб: "А почему вы уверены в том, что это мой жених придушил вашу жену? Может, это вы сами сотворили такое с несчастной?"
— Господи, еще и про Половикова такое сказала… Теперь Тураев точно решит, что я не в себе. Еще бы: хороша невеста у Ржевского — пока жених в розыске, шляется по гостям, а потом валяется по оврагам…
Чарушина закрыла лицо руками и хорошенько потерла щеки, чтобы немного взбодриться. Сделанного, как говорится, не воротишь. Сказанного обратно в рот не запихнешь. Упустить такой шанс было полнейшей глупостью, и она все это с блеском провернула! Известно, что общение двух противоположных сторон может дискредитировать результаты следствия, но ведь правила на то и придуманы, чтобы их нарушать. Так, во всяком случае, была построена работа в их конторе. Тураев попрощался с ней в тот самый миг, как они оказались около ее машины, а ведь она надеялась, что…
— Разбежался он приглашать меня на чай, ага…
Наденька вытащила телефон и набрала номер Заи.
— Привет! Можешь приехать? Пиши адрес.
Она долго стояла под горячим душем, стараясь не думать ни о чем, но мысли настойчиво крутились вокруг Тураева. Надя вспоминала, как он смотрел на нее, и пыталась представить, что в этот момент творилось у него в голове. Вероятнее всего, адвокату Половикову хватило пары предложений, чтобы охарактеризовать ее и их отношения с Ржевским. Чарушина практически слышала его голос и видела, как кривятся в язвительной усмешке его толстые губы. А еще она вспоминала, как рассказывала Павлу о притязаниях коллеги, и как Ржевский морщил свой аристократический нос и повторял: "Какая гадость, Наденька, какая гадость! Пусть только попробует сунуться к тебе еще раз, вот я его… вот я его…"
— И что бы ты сделал? — фыркнула она, отплевываясь от попавшего в рот шампуня.
Когда прозвенел домофон, Чарушина накинула материнский халат и закрутила на голове халу из полотенца.
Зая уже поднялась и стояла за дверью, нетерпеливо постукивая ногой, словно грациозная лошадка. Тряхнув длинными волосами, она прошла внутрь, обдав Чарушину прохладным воздухом и запахом мяты.
— Привет! — сказала она, протягивая Наде небольшой сверток.
— Что это? — опешила Чарушина.
— Подарок. В гости ведь принято ходить с подарком.
Надя вздохнула:
— Но ведь я к вам пришла без…
— Это мята, — торопливо сказала Зая. — Если добавить ее в чай, то можно успокоить нервы. Я не пробовала. У нас нервы лечат другими способами, — усмехнулась она и огляделась.
— Это квартира моих родителей, — пояснила Надя. — Туда, где мы живем… жили с Павлом, я пока не могу…
— Я понимаю, — кивнула Зая. — Думаю, вы совершенно правы. Не надо привлекать к себе внимание.
— А Баир? Твой дедушка ничего не сказал, что я пригласила тебя сюда? Спокойно отпустил?
— Что вы, он все понимает. Сказал, что вы умная и порядочная женщина. И аппетит
