— Вот и я не представляю, — задумчиво пробормотала Надя и уставилась в окно.

"…Отфыркиваясь и дрожа всем телом, Наденька выбралась на берег и понеслась к Ржевскому. В это время Павел читал, и солнце радужно отражалось в зеркальных стеклах его очков.

— Бр-р! Замерзла! — стуча зубами, воскликнула Надя, обтираясь полотенцем.

Ржевский отложил книгу и притянул Наденьку к себе. Она затихла под его теплыми ладонями, нежась и упираясь спиной в его загорелый бок.

— Почему ты не купаешься, Пашка? — мурлыкнула она.

— Море еще холодное, — прошептал он, цепляя губами влажную прядь. — Ненавижу холод.

— Это же море! Оно всегда прекрасно! Хочешь пойти со мной?

— Не хо-чу, — по складам произнес он, и Надя почувствовала, что губы его улыбаются.

— Какой же ты все-таки упрямый, Ржевский!

— Упрямая ты, Надюша! Посмотри, только ты одна и купаешься.

— Потому что в отеле из русских только мы, — фыркнула она. — А какой русский не любит быстрой езды и сытой еды?

— Проголодалась, девочка?

— Уж-ж-асно, — хихикнула Надя и провела ладонью по его ноге. — Хочу все и сразу…

Дыхание Ржевского стало тяжелее, и Надя почувствовала, как приятно защекотало у нее под сердцем. Она выгнулась, чтобы поймать его губы, и когда его глаза оказались совсем рядом, чуть не задохнулась от переполнявшего ее счастья…"

— … так что? — донесся до нее голос Заи.

Чарушина не успела ничего ответить, потому что от разговора ее отвлек телефонный звонок. Взглянув на незнакомый номер, она все же ответила:

— Слушаю? Да, я. А… О… Хорошо… А откуда… Ну да, конечно. Адрес… Ага. Через пять минут.

— Это полиция? — одними губами спросила Зая.

— Нет. Это Тураев, — округлила глаза Надя и отключила телефон.

— И что ему надо?

— Я не знаю. Наверное, хочет выяснить, известно ли мне что-нибудь. Сказал, подъедет через пять минут.

— И что, ты пойдешь?! — Голос Заи зазвенел от напряжения и тревоги.

— Конечно, пойду! — Надя запустила пальцы в еще влажные волосы и слегка потрепала спутанные пряди. — Как еще я узнаю о его жене?

— А нам точно надо знать о ней? — поежилась Зая.

Чарушина нахмурилась:

— Пока я не выясню, что произошло, не успокоюсь. Они были вместе в торговом центре — я своими глазами видела их. Так что твоя теория про Отелло может быть действительно верной. Что, если муж убил ее, а теперь хочет подставить Павла? Вот что — жди меня здесь. Я попробую разговорить Тураева и узнать его версию событий.

— Какая ты смелая! — восхитилась Зая. — Может, я тогда что-нибудь приготовлю?

— Забей! — отмахнулась Чарушина и уже из ванной крикнула: — Закажем доставку!

Натянув спортивные штаны и вытянутую футболку, которые мать, по всей видимости, отложила "на тряпки", Чарушина понеслась на встречу с вдовцом.

— Не ожидала, что вы позвоните! — начала Надя, когда Тураев, в темно-сером костюме и при галстуке, вылез из внедорожника и подошел к ней. — Но нам действительно нужно поговорить! То, что случилось с вашей женой…

— Встреча с вами не выходит у меня из головы, — торопливо перебил ее мужчина.

— Глупо вышло, — согласилась Надя, радуясь тому, что Тураев начал разговор издалека. — Господи, да у вас же похороны! — опомнилась она, ставя тем самым точку в их светской беседе.

— Да, послезавтра, — он откашлялся. — Надежда Николаевна, могу ли я пригласить вас…

— На кладбище?! — отшатнулась Надя.

— Нет-нет, посидеть где-нибудь… Потом, когда все закончится. Ну, вы понимаете?

— На поминки я точно не пойду, даже не уговаривайте! — воскликнула она. — Как вы себе это представляете? Ведь я невеста подозреваемого в убийстве вашей жены…

Тураев сглотнул и чуть наклонился, будто хотел что-то сказать ей на ушко. Но то, что она услышала, привело Надю в полнейшее замешательство.

— Вы очень интересная девушка. И духи у вас такие… — Тураев шмыгнул носом.

— Это не духи, это у меня пироги сгорели! — растерянно пробормотала Наденька.

Надя поднялась на свой этаж, но затем спустилась на площадку между пролетами, чтобы посмотреть вниз через подъездное окно. Она увидела автомобиль Тураева и его самого, стоящего рядом с приоткрытой дверью. Вдовец разговаривал по телефону, но стоило Наде приблизиться к пыльному стеклу, как он убрал его в карман и, развернувшись, поднял голову. Она тут же отступила, но успела заметить его напряженный сосредоточенный взгляд.

Чарушина вошла в квартиру и, закрыв дверь, заперла ее на ключ.

— Ну как? Что? — поднялась из-за стола Зая. — Чего он хотел? — девушка опустилась на стул и теперь не спускала с Нади глаз, терпеливо ожидая подробностей.

Чарушина обвела взглядом небольшое уютное пространство и задержала его на веселых фигурках котиков, которые занимали целую полку справа от вытяжки. Родители привозили хвостатые сувениры из разных мест, куда ездили всегда вдвоем. Последнего — "имбирного" фарфорового котенка в подарок матери Надя с Павлом купили в небольшом антикварном магазинчике в Монцо, где провели два романтичных и жарких дня во время своего итальянского вояжа.

"Может, и мне пора завести себе парочку? Только настоящих, живых?.."

— Я прожила в этом доме всю свою жизнь, пока не встретила Павла, — наконец сказала Надя. — Понимаешь, Зая, мне ведь всегда казалось, что я все делаю правильно. Я училась, слушала и верила, что именно так и надо. У меня были отличные учителя, но, возможно, мне просто нужно было время, чтобы разобраться в себе? Кто я? Любимая дочь, которую опекали, но которая всегда была ограждена от принятия сложных решений.

Зая удивленно приподняла брови:

— Разве это плохо, когда о тебе заботятся?

Из открытого окна доносились звуки проезжавших машин и тянуло вечерней сыростью. Запах горелого все еще витал под потолком, но глаза уже не выедал. И все же Наденька потянулась за салфеткой, чтобы промокнуть ресницы. Слезы вдруг оказались так близко, что, казалось, еще одно неосторожное слово или движение, и они хлынут по щекам нескончаемым горячим потоком. Заметив, что Зая прячет кончики пальцев между ног, пытаясь согреть их, Надя закрыла окно, и на кухне сразу же стало тише и спокойнее.

— После встречи с Павлом я превратилась в маленькую глупую девочку, которая только и делает, что требует шоколадных конфет. Да, он вскружил мне голову, но только благодаря ему я пережила смерть отца. Он заботился и обо мне, и о моей матери. Увлек ее идеей поскорее переехать к морю. Впрочем, она и сама давно хотела этого, но, сама понимаешь, мечты остаются мечтами, пока что-то или кто-то не даст им существенного пинка.

— Получается, Павел Александрович пнул? — Зая уперлась подбородком в основании ладони и слушала с таким вниманием, словно от этого зависела ее будущая карьера.

В