К такому повороту жизнь Надю не готовила. Похоже было, что она, эта жизнь, решила основательно поиздеваться над Чарушиной всеми доступными способами, не спрашивая ее, готова она к этому или нет. Собака оказалась всего лишь еще одной частью хитроумного плана, который где-то во Вселенной носил гордое и звучное название "Катапульта". Ведь именно таким образом спасаются пилоты из горящего самолета. Вот только у Наденьки не было ни спасательного жилета, ни парашюта, ни даже палки…

— Помогите! — еле слышно просипела Надя единственное, что пришло ей на ум, вновь оседая на многострадальную задницу.

— Альма, фу! — раздался мужской голос. — Не смей трогать гадость!

Наденька, широко раскрыв глаза, смотрела на приближающегося монстра, вес которого, может, и не превышал ее, но все же выглядел довольно устрашающе, и бормотала:

— Я гадость, фу!

Собака радостно мотнула головой. А так как она была уже совсем рядом, Чарушину обдало теплыми слюнями и соответствующим собачьим запахом. Псина, не успев или не захотев притормозить, перелетела через Наденькины ноги, напугав ее до полусмерти.

Треск веток внизу подсказал Наде, что собака помчалась дальше, и тогда она закрыла лицо, не в силах больше сдерживать слезы. Впрочем, естественный процесс борьбы со стрессом не продлился и минуты, потому что мужской голос раздался вновь, теперь уже в непосредственной близости от Чарушиной.

— Она добрая, старая! Только не пугайтесь, пожалуйста! Неужели Альма вас задела? Господи… Где болит?

— Собака должна гулять в наморднике и на поводке, — вспылила Надя, шмыгая носом.

— А люди не должны гулять по заросшим оврагам! Я вообще не понимаю, зачем вы тут сидите!

— В гости ходила, — пробормотала Надя, протирая от налипшей пыли и паутины мокрые глаза. — А потом ушла. Неудачно. И упала…

— Давно пора засыпать этот чертов овраг! Давайте, я помогу вам встать, — мужчина навис над ней, приподнимая ее за плечи.

Чарушина зашипела и схватилась за колено.

— Что? Перелом?

Наденька помотала головой:

— Нет, кажется, нормально… Синяк, наверное, будет…

— Синяки проходят. Все проходит, поверьте. Все, кроме… — он замолчал, а затем вздохнул.

Чарушина огорченно посмотрела на свои туфли — оба каблучка были сломаны, и сейчас ей было крайне неудобно в неустойчивой обуви, прижиматься к незнакомцу и позволять ему делать то же самое.

— Все хорошо, правда! — воскликнула она. — Огромное спасибо! — Одернув пиджак, застежка которого теперь держалась на честном слове и одной пуговице, она наконец взглянула в лицо мужчины и, попятившись, ахнула: — Вы?!..

Глава 19

— Я? — Тураев растерялся лишь на мгновение, потому что в следующий момент губы его сжались в тонкую кривую линию, ноздри раздулись, а зрачки заметно расширились. — Вы что, журналистка?!

Наденька открыла было рот, чтобы произнести то же самое сакраментальное "Я?", но вслух все-таки выдала другое:

— Господь с вами! Ну какая из меня журналистка?

— Действительно, никакая! — он гневно прищурился. — Вы не могли знать, что я буду выгуливать собаку именно здесь и сейчас, потому что я и сам этого не знал еще полчаса назад. Но мое лицо вам знакомо, и не смейте утверждать обратное! Так где вы меня видели? В новостях, по телевизору? Нет, потому что… Неважно! — Тураев нервно выдернул руки и сунул их в карманы, оставив Чарушину без опоры. Надю тут же повело в сторону. — Простите, — сухо сказал новоиспеченный вдовец, снова прихватив ее за локоть.

— Ничего, ничего… Я сейчас…

Чарушина стала стаскивать испорченные лодочки, судорожно пытаясь придумать, каким образом не выдать себя с головой и в то же время разговорить бетонного короля. Если он не узнал ее, то это ей только на руку. Но если Тураев ведет свою игру, то встреча с ним могла стать для нее довольно опасным приключением. Гораздо опаснее побега из дома банкира. И как поступить в таком случае? Эх, как говорится, знал бы прикуп, жил бы в Сочи. В Сочи Чарушина не хотела, а вот узнать про убитую жену Тураева — очень.

— Меня Надя зовут, — сказала она, переступая босыми ногами по траве. Без каблуков, став ниже ростом, Наденька и чувствовала себя соответственно — беззащитнее и слабее. А вокруг был темный заросший овраг, в котором ее никогда не найдут, если Тураев вдруг решит от нее избавиться. От этой мысли Надя запаниковала и сдавленно пропищала: — Меня мама дома ждет. Она знает, что я в Сказкино поехала…

— Хорошо, я понял, — ответил Тураев, явно озадаченный ее поведением. Затем он вскинул голову и свистнул так громко, что у Нади заложило уши.

Собака выскочила из кустов в нескольких метрах от них, тряся мокрой шерстью и улыбаясь. Тураев тоже улыбнулся, но его улыбка получилась довольно натянутой.

— Вообще-то я знаю, кто живет в поселке, — заюлила Надя. — Мне подруга рассказала. Она с банкиром Лопуховым… Ну это… — Называть вещи своими именами в данном случае Наденька постеснялась. — Просто я не ожидала увидеть здесь кого-то, то есть вас, да еще и с собакой.

— Кто-то ведь должен ее выгуливать, — пожал он плечами.

Чарушина бросила быстрый взгляд на его подбородок. В ресторане Тураев показался ей несколько старше, и сейчас, прикинув, она все же скостила ему пару лет. Около тридцати семи — самый расцвет мужской харизмы. Тураев был без очков, но потому, как он щурился при разговоре с ней, Надя поняла, что, скорее всего, у него дальнозоркость, и поэтому ему приходится напрягаться, чтобы сфокусировать внимание на близком предмете. Таком, как она, например.

Виляя хвостом, Альма подбежала к ним и с удовольствием вытерлась о Надино бедро, оставив на брюках мокрое пятно с белыми шерстяными ворсинками.

— Ох ты ж! День потерь какой-то! — воскликнула Наденька и лихорадочно перевела дыхание от нахлынувших горьких чувств. Все летело в пропасть, как в глубокий овраг, — туфли, очки, костюм, а главное, ее мечты о своей прекрасной жизни с Ржевским… Всхлипнув, Надя, вытерла кулаком нос.

— Да вы что! — воскликнул Тураев. — Из-за такой ерунды?! Оплачу я вам химчистку, не переживайте!

— Не надо, — замотала головой Чарушина. — Химчистка мне уже не поможет…

— Ну хотите, я куплю вам новый костюм? — мрачно усмехнулся он.

Наденька вглядывалась в его лицо и пыталась понять, играет он или нет. Не то, чтобы она знала много крутых бизнесменов, но те, с кем все-таки пересекалась на профессиональном и жизненном пути, не производили впечатление глубоко порядочных и добрых людей. Наблюдать за тем, как они скрывают активы и бодаются за алименты с брошенными