взгляды разошлись. И я теперь… как бы это правильно сказать… ни на чьей стороне. Они не трогают меня, а я не вмешиваюсь в их дела. Так тоже бывает.

– А мама об этом знает? – спросила девочка.

– Знает, всегда знала.

– Ничего не понимаю, – растерялась Шани. Она была в смятении. – Объясни мне.

Патрос заколебался. Он встал и осторожно подошёл к дочери, прикоснулся к её плечу.

– Ты знаешь, Шанита, я бы не хотел, чтобы ты плохо думала обо мне. Это эпизод моей жизни, ошибка молодости, которую невозможно исправить. Дело в том, что некоторое время я работал на изганов, сообщая им нужную информацию о Чароводье.

– Они платили тебе?

– Разумеется.

Шани удивлённо потрясла головой. Патрос торопливо заговорил, стремясь объясниться:

– Я старался не выдавать им информацию, которая может реально навредить Чароводью. Так, немного помогал… Но со временем они стали требовать больше, и мы… расстались, если так можно сказать. Мне пришлось вывернуться наизнанку, чтобы они меня больше не трогали. Я очень сожалею, но ничего уже не могу изменить.

– И мама знала об этом… Она же член Совета Семи, – не могла поверить Шани.

– Именно твоя мать убедила меня прервать все контакты с изганами, – ответил Патрос. – Без неё у меня ничего бы не получилось.

Шани никогда не видела отца таким растерянным, и ей стало жаль его. Видимо, тайна, которую он только что сообщил ей, мучает его до сих пор. Кто она такая, чтобы осуждать отца?

Девочка через силу улыбнулась:

– Но ты ведь можешь сейчас помочь мне? Ты ведь знаешь, как связаться с изганами?

– Да, я по-прежнему знаю, как можно доставить письмо в Логово, – тяжело вздохнул мужчина и прямо посмотрел на дочь. – Только это должно остаться между нами. Сама понимаешь, если эта информация выйдет за пределы моего кабинета… То он перестанет быть моим. Я потеряю работу, а может быть, и всё остальное, что у меня есть.

– Я обещаю, что никому не скажу, папа, – кивнула Шани. Она хотела задать множество вопросов, но сдерживала себя, чтобы не причинить ещё большую боль отцу.

Боковым зрением она увидела движение в углу и резко обернулась. Морок незаметно подкрадывался к ней, как будто почуял что-то.

– Что тут делает мамин когтявр?

– В последнее время повадился ходить сюда, будто на службу. Сидит и смотрит, – отозвался Патрос.

– Мне кажется, у него что-то не в порядке с головой, – сказала Шани.

– Это почему?

– Я видела однажды, как мимо него пробежала мышь, а он даже не шевельнулся. Зато сейчас смотрит на меня так, как будто я добыча.

– Хм… Он теперь на всех так смотрит. Твоя мать избаловала его.

– Может быть. – Шани направила ладонь в сторону когтявра и щёлкнула его по носу силовым лучом.

Морок отпрянул, зашипел и уставился на неё злыми глазами.

– Если бы его так не любила твоя мать, я бы вообще его к себе не пускал, – добавил Патрос.

– Не пускай, она не узнает, – сказала Шани. – Не сможет же он ей обо всём рассказать.

– Кто его знает, – с сомнением произнёс Патрос. – Вид такой, как будто он вот-вот заговорит.

Морок перевёл недовольный взгляд на мужчину, и Шани подумала, что не так уж отец далёк от правды. Морда у когтявра была очень выразительной, а глаза – умными.

– Ты как хочешь, а мне от его присутствия не по себе. Как будто рядом с нами кто-то ещё. – Шани открыла дверь и снова щёлкнула Морока по носу, намекая, чтобы он убрался из кабинета смотрителя порталов.

Зверь смерил её презрительным взглядом и прошествовал к двери с таким видом, как будто был как минимум хозяином замка, а то и повелителем мира. Девочка с трудом удержалась, чтобы не придать ему скорости обычным пинком.

Закрыв за когтявром дверь, она вернулась к прерванному разговору.

– Ну ладно, папа, мы отвлеклись. Так ты расскажешь мне, как связаться с изганами?

– Нет, – подумав, произнёс чар Патрос.

– Нет? – изумилась Шани.

– Не хочу подвергать тебя опасности. Это слишком ценное знание.

– Но мне очень надо! Я впервые прошу тебя о помощи.

– Я помогу, – кивнул Патрос. – Ты можешь оставить письмо мне. Я постараюсь, чтобы оно попало к адресату.

– Но, папа!

– Это всё, что я могу для тебя сделать, – нахмурился Патрос.

Шани поняла, что спорить бесполезно. Надо пользоваться той возможностью, что у неё есть.

– Тогда мне надо подумать, – сказала она. – Я напишу и скоро вернусь с письмом.

На том и договорились.

Когда она уже стояла у двери, отец вдруг окликнул её:

– Шанита!

– Что?

– Ты уже знаешь, что ваша группа выиграла приз чароведы?

– Нет, нам ещё не объявляли результаты! Правда? – воскликнула Шани.

– Да, это так, поздравляю. – Патрос подошёл к ней и положил обе руки на плечи дочери. – Вы поедете в Живые Сады. Только будьте там очень осторожны…

– Ты что-то знаешь про Живые Сады?

– Я знаю, что твоя мать не доверяет Лазарии и всем трилистницам.

– Изганы им тоже не доверяют! – сказала Шани.

– Да. Поэтому будьте осторожны.

Патрос неловко обнял её. Шани сжала кулаки. Она чувствовала, что вот-вот произойдёт что-то очень важное. Как будто силы всех чаронитов были рождены для того, чтобы дождаться этого момента. Но вот какого?

«Если вы разделитесь, Смерть заберёт Семерых».

– Спасибо, папа! – сказала она и тоже неловко обняла отца в ответ. Они оба не привыкли проявлять нежность, но сейчас очень в ней нуждались.

«Чтобы выжить, будь рядом с тем, кому доверяешь» – так сказал Чарователь. И Шани поняла, что самое время научиться доверять.

Глава двенадцатая

Похищение пряничника

Ниром пришёл на кладбище драгончих, чтобы предать земле случайно найденную в разрушенной библиотеке крысу. Он и сам не мог объяснить, почему это делает. Просто хотелось верить, что в тот момент, когда его самого не станет, кто-нибудь вот так же позаботится о нём.

Может быть, глупо сравнивать себя с крысой, но Нирому казалось, что он поступает правильно.

Кладбище было не очень большим, по традиции ордена хоронили только сердца драгончих, поэтому надгробные камни располагались близко друг к другу. По периметру места упокоения животных горели лампады, драгонщики сами зажигали их и следили за тем, чтобы они никогда не гасли. На каждом из камней было высечено имя драгончей и имя всадника, с которым она была связана навсегда одним чаронитом.

Тишина вокруг заставляла чувствовать себя неуютно. Даже птицы молчали – время было позднее. Но драгонщик намеренно выбрал такой час, чтобы никого не встретить. Ему хотелось побыть в одиночестве.

Рядом с одним из недавно установленных камней росли драконьи слёзы. Ниром