Дело носило имущественный характер и предпринималось лишь в целях наживы. При этом на место архимандрита Феодосия предполагалось поставить корейского священника. Зачинщики этой акции были силой выведены с территории Миссии русскими эмигрантами, нашедшими приют в Корее в послереволюционные годы.

Революция разрушительно действовала не только в России, но и за ее пределами. Отцу Феодосию пришлось нести на себе тяжкое бремя управления Сеульской Миссией в сложные годы – в условиях, когда из России не только не приходилось ожидать поддержки, но даже существовала угроза. Самые разные силы пытались препятствовать деятельности Миссии. Сеульская Миссия вынуждена была фактически прекратить свою миссионерскую деятельность с закрытием школ в середине 1917 г. и увольнением миссийских катехизаторов. Деятельность Миссии свелась к сохранению православной общины в Корее и пастырской деятельности среди русских эмигрантов. Члены Миссии продолжали совершать богослужение в праздничные и воскресные дни, проповедовать в храмах и вне храмов, совершать требы и поездки в миссионерские станы, находившиеся в провинции (в Кехе и Каругай; их духовно окормлял священник Л. И. Ким, скончавшийся в 1930 г.), продолжали учить детей и оглашать взрослых. 5 марта 1923 г. за труды по управлению Миссией архиепископ Токийский Сергий возвел отца Феодосия в сан архимандрита.

Необходимо было сохранить в целостности и неприкосновенности все ценности – как духовные, так и материальные, которые благодаря русским миссионерам в годы перед разрушительной русской революцией были кропотливо собраны в Корее. Во многом благодаря самоотверженным трудам отца Феодосия Миссия продолжала существовать, хотя преимущественно ограничивалась деятельностью церковноприходской. За время его управления Миссией были крещены 75 человек. В 1930 г. архимандрит Феодосий обратился к архиепископу Сергию с просьбой освободить его от должности Начальника Сеульской Миссии. С согласия владыки он переехал в Токио, где скончался в 1933 г.

С 1930 г. прямое управление Сеульской Миссией принял Токийский архиепископ Сергий. Из клириков в Корее остался один лишь диакон Алексий Ким Ки Хан (впоследствии именно он сыграл главную роль в деле захвата Сеульской Миссии раскольниками). Фактически Миссией управлял Приходской Совет, в основном состоявший из русских эмигрантов.

В 1931 г. по благословению архиепископа Сергия из Маньчжурии в Сеул прибыл священник А. Чистяков. Его деятельность в основном ограничивалась совершением треб и богослужений. Он также должен был заведовать хозяйством Миссии. Несмотря на отсутствие средств, Сеульская Миссия продолжала посильную миссионерскую деятельность. Около двух раз в году о. А. Чистяков посещал миссионерские станы в провинции. К 1931 г. численность православных корейцев на территории Кореи достигла 1 100 человек.

Отцу А. Чистякову, так же как и архимандриту Феодосию пришлось столкнуться с попыткой захвата Миссии. На этот раз попытка была предпринята со стороны раскольничьего Карловацкого Синода в 1933 г. Постановлением Зарубежного Синода к титулу проживавшего в эмиграции в Харбине Преосвященнейшего Нестора (Анисимова), епископа Камчатского, был изменен и его титул и он стал возглашаться за богослужением как епископ Камчатский и Сеульский. Владыка Нестор был возведен в епископский сан еще задолго перед революцией. Его епископскую хиротонию возглавлял тогда владыка Сергий (Тихомиров). Впоследствии владыка Нестор прекрасно чувствовал выразившееся в принятии нового титула своего рода предательство по отношению к владыке Сергию. Последний всегда оставался верным московской церковной власти, а владыка Нестор под давлением харбинских архиереев, подчинившихся Карловацкому Синоду, стал претендовать на управление Корейской Миссией. Владыка Нестор отправил несколько писем митрополиту Сергию, где пытался оправдаться и просил принять его извинения. В конечном итоге владыка Нестор так и не был допущен в Корею, да и сама Сеульская Миссия пожелала остаться верной представителю законной церковной власти – митрополиту Сергию (Тихомирову).

Харбинская епархия Русской Православной Церкви Заграницей, тем не менее, не оставляла намерений завладеть Сеульской Миссией. На севере Кореи проповедовали миссионеры из Харбина. В поселке Новина близ корейско-китайской границы был также построен храм для русских эмигрантов, приезжавших в Северную Корею из Маньчжурии в период летней жары в Китае.

Трудившийся еще до 1917 г. в Сеульской Миссии псаломщик П. Афанасьев с 1919 по 1922 г. обучался в Восточном институте во Владивостоке. После захвата большевиками Владивостока он вернулся в Сеул, где надеялся вновь устроиться на службу в Духовной Миссии. По причине длительного отсутствия в Миссии незадолго до эмиграции в Сеул Афанасьев был официально выведен за штат ее сотрудников, поэтому вновь принять его на службу было непросто. Владыка Сергий (Тихомиров) также не благословил его на труды в Миссии. Подчинившись в 1931 г. правящему архиерею Харбинской епархии, П. Афанасьев открыл на севере Кореи миссионерский стан, где за два года трудов привел к православной вере и огласил около 450 корейцев. Позднее, в мае 1933 г., он был рукоположен в сан священника (о его деятельности после 1933 г. не сохранилось сведений)[181].

В 1936 г. архиепископ Сергий назначил Заведующим Сеульской Миссии архимандрита Поликарпа (Приймака), который прибыл в Корею из Токио в апреле 1936 г. К краткому периоду 1936 – 1940 гг. относятся попытки возрождения миссионерской деятельности на территории Кореи. Миссия в 1936 г. организовала строительство часовни-церкви в Омпо (Северная Корея). Впрочем, успех их миссионерства не мог быть значительным – по-прежнему не хватало средств на открытие школ и на содержание катехизаторов. Деятельность Сеульской Миссии все-таки преимущественно была церковно-приходской. Паства архимандрита Поликарпа проживала в 17 населенных пунктах Кореи и насчитывала около 150 человек.

В июле 1940 г. собор православных японцев самочинно объявил о прекращении церковного общения с Русской Православной Церковью – митрополит Токийский Сергий был отстранен от управления Японской Церковью. Оставив кафедру, он, однако, не сложил с себя обязанностей Начальника Русской Духовной Миссии в Японии. Не отказался он и от архипастырского окормления Русской Духовной Миссии в Корее. В ведении митрополита Сергия Корейская Миссия и ее начальник находились с 1936 г. Более того, митрополит Сергий, лишенный помощи со стороны православных японцев, при помощи Сеульской Миссии обустроил на окраине Токио домовый храм, в котором совершал богослужения до своей смерти 11 августа 1945 г. Под давлением японских властей по военным и политическим обстоятельствам владыка Сергий 8 октября 1941 г. (резолюция № 212) был вынужден отказаться от попечения о Корейской Духовной Миссии. Всю полноту власти и ответственность за сохранность имущества владыка Сергий передал архимандриту Поликарпу, назначив его Начальником Духовной Миссии, подчеркнув собственноручно слово «Российской» в упомянутой выше резолюции.

Японские военные власти с началом войны строго ограничили деятельность Миссии духовным окормлением русских эмигрантов. Под предлогом усиления безопасности были запрещены поездки в миссионерские станы, были предприняты попытки ограничить общение русских с корейцами. За время войны, впрочем, Миссия не подвергалась попыткам захвата имущества (если не считать просьб японцев пожертвовать на нужды войны колокола из миссионерских станов – их власти взяли без разрешения архимандрита Поликарпа; колокола же в Сеуле удалось сохранить).

После окончания