Ожега в детстве играла, когда была в гостях у Горгон. Двоюродный брат значился наследником клана змеевласых с перспективой когда-нибудь стать его главой, несмотря на то, что превращался в Змея, то есть считался юдваргом. Впрочем, бабушка Гера довольно молода, ей всего чуть больше пятисот лет, так что она скорее передаст власть одной из своих дочерей — и то, наверное, не в ближайшие сотню лет. Дедушке Огнеславу так и вовсе больше тысячи лет, а он совсем не стар.

— Поздравляю, — подмигнул Ожеге Огневзор, широко улыбнувшись и растеряв серьёзность, с которой сидел, на краткий миг показавшись неприступным и слишком взрослым. Они не виделись почти весь год. — Как-нибудь обязательно полетаем вместе наперегонки.

— Ага. Я очень хочу, — улыбнулась в ответ Ожега, на миг вспомнив ощущения, когда она развернула крылья. Она обожала летать, и Огневзор никогда ей не отказывал и катал на загривке, когда она гостила в Змеином Клубке. Ожега потрогала толстые волосы двоюродного брата. — Тебе разрешили сделать кеш?

— Скажем так, — усмехнулся Огневзор. — После моего обучения во мне проснулась и вторая кровь, так что мой кеш вполне оправдан. Его на самом деле проще преобразовывать при перевоплощении.

— О! — удивилась Ожега, кивнув головой.

В Яви они читали всякие мифы и легенды, в том числе и про Горгон, о которых говорилось, что их волосы всегда в виде змей. Ну, в принципе, издалека кеш возможно было принять за змей. Горгоны заплетали свои волосы в кеш по своей секретной технике и только после Инициации. Так что все знакомые Ожеге горгоны, включая бабушку и её тёть, а теперь и двоюродного брата, носили эту причёску, по которому все могли моментально определить, к какому клану люд принадлежит. У бабушки концы толстых прядей до плеч зажимали кольца-держатели в виде змеиных голов — знаков главы клана. Выглядело это красиво и напоминало причёски древнеегипетских фараонов, бабушка Гера и глаза подчёркивала как-то похоже, а её кожа была смуглой. Озара упоминала, что в Яви делали что-то отдалённо похожее на кеш и называли это дредлоками. Мол, один раз она в Пскове встретила такого парня с этой причёской и очень удивилась, пока ей Катя всё не объяснила.

— И что, теперь ты умеешь превращать их в змей? — поиграла «гирьками» на концах волос двоюродного брата Ожега, который просто кивнул в ответ. У Огневзора кольца были гладкими, но тоже из золота, как у бабушки и его матерей, что говорило о принадлежности к главной ветви клана. Остальные горгоны использовали для украшений-утяжелителей медь и поделочные камни типа бирюзы, малахита или чёрного оникса. Последний предпочитали горгоны, имевшие светлые волосы. На украшениях также имелись знаки семей, но настолько подробно в жизнь клана Ожега не вникала, знала лишь, что жених и невеста как-то ими обмениваются или вроде того: дедушка Огнеслав заплетал косицы у лица, к которым были прикреплены такие же кольца, как у Огневзора, а у бабушки Геры змеи на локонах у лица держали в открытых зубах крупные жемчужины речных коров в знак её замужества за юдваргом из Рода Горынычей.

— Значит, тётя Блага вернулась в Гнездо, — полувопросительно спросил Огневзор.

— Она проводила с нами ритуал Очищения, — кивнула Ожега. — Сказала, что прабабушка Кострома не может и она за неё.

— Мне кажется, что это лишь предлог, — хмыкнул Огневзор. — Бабушка Гера сказала, что это больше нужно было самой Благе, чтобы вернуться в людское обличие.

— Возможно… Озара тоже… — начала было Ожега, но сбилась, так как в гридницу вошла девушка с голубовато-синими волосами, струящимися по плечам подобно водопаду.

— Это же Кострома, — прошептал Огневзор. — Она не любит, когда ей говорят прабабушка или бабушка, так что называй её только по имени.

— Поняла. Никогда её не видела… Точней, только, кажется, при рождении, — отозвалась Ожега и тоже шёпотом спросила двоюродного брата. — Почему она выглядит младше, чем бабушка Зина?

— Она же из старых богов, они выглядят как хотят, — пожал плечами Огневзор. — К тому же я слышал, что из Яви в их реки идёт разная отрава и мусор, что тоже влияет на состояние их аватаров. С другой стороны, у Костромы определённо больше воды, а значит, и больше магии и сил.

— Матушка Кострома, — встал дедушка Остромир. — Рад, что ты смогла посетить наш праздник.

Кострому усадили на почётное место, так что в итоге она оказалась между своими сыновьями, и начался пир, то есть в залу внесли различные блюда.

— Ох, я очень голодна, — выдохнула Ожега, тут же втягивая в себя ароматы еды, выставленной перед ними. Так как всё ещё был пост, призванный для изгнания Карачуна и очищения организма, то на столах в основном была речная рыба: печёная, жареная, фаршированная, уха трёх видов, пироги из рыбы, капусты, моркови, редьки и обязательно «солнышки» с картошкой, солонина из речных коров и белорыбицы, икра и разные соленья. Дни перед Колядой считались днями Карачуна — как самые короткие световые дни. После наступал праздник Коляды, который праздновали двенадцать дней подряд, «помогая» возрождению солнца и одновременно устраивая обряды для восстановления завесы меж мирами, истончившейся в Карачуново трёхдневье. Забавно, что обычно завеса окончательно закрывалась в Явий Новый год и последующие два дня были обычные гуляния и празднования «победы», как в Яви, так и в Нави, и Беловодье. Тем более как раз завершался пост. Была даже легенда, что когда в Яви меняли календарь, из Нави предложили именно эту дату «смены года» для совпадения магических эгрегоров во всех мирах. Впрочем, ни в Беловодье, ни в Нави никому бы и в голову не могло прийти переодеться Карачуном, несмотря на то, что с падением Прави тёмный бог, как и многие другие, исчез. А в Яви переодетый и переименованный в Деда Мороза символ смерти и потерь ходил поздравлять и «одаривать» детей. Впрочем, с гибелью Прави таких подменышей в Яви стало более чем достаточно.

И всё же Новый год в Яви очень интересно праздновали, перекликаясь с Колядой, те же маскарадные костюмы и самым главным, что в своё время очень впечатлило Ожегу и её сестёр: установкой и украшением ритуальной ёлки. Украшенная ель считалась одним из подношений богам, являлась проводником между мирами, соединяющим от макушки до основания все три мира, и участвовала в общем обряде завесы, которым управляли из Беловодья, в том числе и