свой век вдвоем, а переехали в нерезиновую и нашли себе по мужику справному. Ахмад, правда, с переездом не совсем угадал. Сейчас бы при Шанцеве мог бы как сыр в масле кататься, после того, как за него в тюрьму-то угодил. С другой стороны, освобождение и неожиданная карьера Шанцева — это результат моего личного вмешательства в его судьбу. Иначе он бы сейчас сигареты стрелял у сокамерников, а не Святославлем рулил бы… Ну а все остальные уже и сейчас в выигрыше от переезда… Мишка, вон, студент московского вуза, в Верховном Совете подрабатывает, и перспективы у него самые ослепительные с его серьезным настроем на учебу. А остался бы в Брянске? Загит калымит в свободное время, раздвижные шкафы ему помогут сделать состояние задолго до перестройки… Мама очень довольна, два внука под рукой, внучка и внук в часовой доступности. А уж как Галия гордится своей новой работой!

Товарищи последовали моему примеру и начали активно записываться за рыбкой. Сатчан тоже заказал себе пять килограммов.

— Нам с Риммой, тестю с тёщей и к матери в Ленинград съезжу, угощу, — мечтательно проговорил он.

— О! Насчёт тестя… Чуть не забыл, — спохватился я и передал ему список от Алироевых на плитку. — Что по деньгам? Когда надо? Ты, кстати, с Фирдаусом созвонился?

— Обижаешь. Сразу!

— Ну, отлично. Так что по деньгам?

— Давай, потом, — отмахнулся он.

Наконец, подошло время уходить, и я начал прощаться. Сегодня Шанцев должен был к Алироевым приехать…

По дороге домой всё голову ломал, как подойти к Гусеву за рекомендацией так, чтобы этот товарищ не обиделся, что я к нему за рекомендацией не обратился. Я же его знаю, он порывистый. Скажу, что надумал в партию вступать, он меня перебьет и себя в качестве поручителя предложит. А я ему — спасибо, не надо мне комсорга МГУ рекомендателем, тут такие люди уже подписались… Обидно почувствовать, что рылом не вышел Ивлева в партию рекомендовать? Обидно. Я же не внук Леонида Ильича, чтобы такие вот рекомендации от меня ожидать. И будет эта ситуация между нами потом долгие годы портить отношения…

А может, показать ему две имеющиеся рекомендации до того, как он предложит дать рекомендацию от себя? Точно. Положить на стол, пусть рассматривает, сразу поймет, что от него лично уже для меня ничего не нужно. А потом уже объяснить ему, что, мол, руководство настаивает на моём вступлении в партию в связи с моей работой в Кремле… Не я излишне амбициозен, а жизнь так повернулась. Мол, это два партийных зубра меня подталкивают в партию вступать, куда же мне деваться… Тогда и понятно полностью, почему с Гусевым этот вопрос раньше не поднимал. Да, так и сделаю завтра.

Проверил почтовый ящик в ожидании письма от Эммы Либкинд. Но вместо него пришёл ответ из райисполкома по поводу моего запроса по поводу перехода через железнодорожные пути возле одного НИИ. Ну, долго подождать пришлось, конечно, но все же ответ пришел…

Дома у нас застал Галию с Ксюшей на кухне. Дети уже спали. Жена сразу засуетилась, собираясь меня кормить, но я напомнил, что мне надо будет ещё наверх сходить.

— А, да! Александр Викторович с Ахмадом звонили уже, ждут тебя, — подтвердила она.

Не сразу вспомнил, что речь идет о том игрушечном телефоне, что мы как-то установили между квартирами. Думал, забросили уже играться, ан нет, еще иногда используем…

— Мама там, небось, стол накрыла, так что ты мне сейчас много не накладывай, — попросил я. Не говорить же ей, что в сауне наелся. Скользкая эта тема, мужские совещания в сауне…

Пока она разогревала мне ужин, вскрыл письмо, это была форменная отписка.

В ответ на ваше обращение от двадцатого февраля бла-бла-бла сообщаем, что строительство переходов через железнодорожные пути находится в ведении Министерства путей и сообщения СССР.

Ну, хорошо… Обратимся в МПС. Отнёс ответ из исполкома к себе в кабинет и оставил прямо на столе, чтобы не забыть про него.

Вернувшись на кухню, спросил у Ксюши, как дела?

— Всё хорошо, — улыбнулась она. — Завтра поедем с Юркой и Женей в детский дом с ещё одним панно для столовой.

— Как Женя, вообще, втянулась уже? — поинтересовался я. — Нравится ей?

— Рисовать всем нравится, — улыбнулась жена, ставя передо мной тарелку. — Это так расслабляет!

Конечно, Галия еды мне положила столько, словно наверху меня собрались голодом морить. Отложил половину в тарелку, поставил ее в холодильник, накрыв другой тарелкой. На завтрак разогрею. Съел оставшееся, и пошёл на этаж выше, оставив девчонок секретничать дальше.

Наверху меня ждала суровая мужская компания. Мама накрыла стол и ушла отдыхать. А Ахмад с Шанцевым уже распили бутылочку коньяка и с моим приходом открыли ещё одну.

— Ну, какие у вас новости, Александр Викторович? — спросил я и поддержал тост «за встречу». — Как ваша строительная эпопея?

— Всё отлично. Аристарх оказался очень находчивым и прагматичным, он привлёк ещё одного своего товарища, и они организовали две молодёжных бригады. У меня сейчас работы идут и в музыкальной школе, и в больнице.

— То есть, идея сработала? — радостно спросил я.

— Ещё как! Сейчас, вот, пытаюсь договориться насчёт строительства Дома пионеров и Дворца спорта. Чем мы хуже, чем вся страна? Боюсь, уже все глаза намозолил московским бюрократам твоей статьей из «Труда» про то, какой Святославль наш замечательный…

— Ничем не хуже! — уверенно ответил я, улыбаясь. — Ну а Ваганович там как? Обнаружил уже пропажу?

— Кто ж его знает, — серьёзно ответил Шанцев. — Он же с заявлением в милицию не побежит. А неплохо бы было, — сказал он мечтательно, — представляешь себе текст? Сообщаю, что многолетняя работа по взяточничеству пошла прахом, так как мои нетрудовые накопления кто-то украл. Прошу установить этих лиц и наказать по всей строгости закона!

Я посмеялся вместе с ним и Ахмадом. Да уж, было бы предельно забавно.

— Да… Ситуация… По идее, он уже или обнаружил пропажу, или вот-вот обнаружит. В милицию он, естественно, не пойдёт. Что ему остаётся? — сказал я.

— А ничего ему не остаётся, — хмыкнул Ахмад.

— Как я уже говорил, он может попытаться восполнить потерю, — возразил я. — Деньги-то немалые утратил, а ведь он записной хапуга… Сразу, конечно, столько на заводе не украдёшь, но что-то он, скорее всего, попытается предпринять.