Игорь плечом решительно раздвинул группу из трёх оголтелых таксистов, которые ринулись к его красавицам на встречу. Не обратив внимание, как при взгляде на него мгновенно испаряется ругательство, которое готово было сорваться у мужиков, Игорь широко улыбнулся:

— Приветствую, дамы-красавицы. Очарован!

Нежно, со скрытым обещанием поцеловал жену, потом обнял дочь и чмокнул её в макушку. Вручил обеим букеты, и забрав у жены огромный чемодан на колесах и сумку у Нины, повёл их в сторону парковки.

Едва они уложили вещи в багажник и сели в машину, раздался звонок телефона. Родители ещё выясняли чей телефон звонит, а Нина, с улыбкой наблюдая за их забавной пикировкой, уже приняла вызов:

— Да, папочка, привет!

Сидя на заднем сиденье автомобиля, Нина не видела, как при её словах скривился Игорь. Для него Долохов навсегда останется моральным уродом, который обманул любимую женщину, а потом, когда она обо всём узнала, держал её в страхе, угрожая отнять дочь. Лишь с годами ненависть к бывшему другу притупилась, оставив лишь горький осадок и стойкую неприязнь.

— Отлично отдохнула, спасибо. Нет, новостей от университета пока нет. На днях, да. Обнимаю, пока.

С отцом Нина всегда говорила чётко и по делу. Такая манера общения была свойственна Долохову и его дочь переняла её с детства. С другими людьми она была более многословна, тем не менее сверстники часто считали её чересчур сдержанной, а порой и замкнутой. О таком восприятии себя Нина хорошо знала и раньше даже переживала по этому поводу.

Однако её сближение с Владом положительным образом сказалось на её уверенности в себе. Узнав, что её чувства взаимны, такие мелочи как критические замечания или непонимание со стороны других, больше не казались ей важными.

Сейчас с легкой грустью вспоминался тот разговор с Владом по пути с пляжа домой. Как давно это было? Словно прошло не несколько месяцев, а несколько лет! За время разлуки она переосмыслила множество вещей. Хотя её взгляды и цели остались неизменными, приоритеты определенно изменились. Сейчас для нее важнее всего было личное счастье с любимым мужчиной, а учёба и карьера отошли на второй план, став скорее фоном для стремления к гармонии и радости в личной жизни.

Нина дождалась, когда Игорь вставит пластиковую карту в терминал для открытия шлагбаума, и стоило им выехать с территории аэропорта с волнением спросила:

— Дядя Игорь, как Влад? Что-то известно?

Она заметила, как отчим обменялся с мамой быстрыми взглядами. Внутри сжалась тугая пружина страха.

«Нет, не могло ничего произойти, не могло. Дядя Игорь не был бы таким довольным, когда нас встречал», — успокаивала себя Нина.

— Дочка, может быть, приедем домой, и там… — аккуратно начала Алёна.

— Нет, мама! — перебила её Нина, такая резкость была для девушки совершенно несвойственна, и это лучше слов говорило о её состоянии. — Вы что-то знаете о Владе и молчите!

Игорь кашлянул, словно пытаясь сгладить момент общего напряжения, собрался с мыслями и ответил спокойно:

— Нина, мы с мамой ничего не скрываем, просто хотели поговорить с тобой в домашней обстановке.

— Вы серьёзно думаете, что обстановка — это так важно, когда я десять месяцев и двадцать два дня жду новостей! — прорывался через боль сарказм в голосе Нины.

На минуту в машине возникла тишина, которую нарушил напряженный голос Игоря:

— Влад был ранен в ходе последней, хм, командировки.

Нина со свистом втянула в себя воздух, впиваясь ногтями в ладони.

— Сегодня ему сделали вторую операцию, пока он в реанимации, состояние стабильно тяжелое.

Нина всхлипнула, но не проронила ни слова, чтобы не упустить ни слова долгожданных новостей.

Алёна повернулась с переднего сиденья назад, и посмотрела на дочь.

— Стабильно тяжелое состояние после реанимации значит, что пациент стабилен. Легкого состояния после реанимации не бывает, — поспешила разъяснить дочери Алёна, как врач она знала о чём говорит.

— Получается, ты, мама знала, что Владу делают операцию и ничего мне не говорила? — спросила Нина, голосом, звенящим от еле сдерживаемого гнева. — Почему?!

— Я просто хотела, чтобы…

— Не важно, — резко оборвала её Нина. — Всё это неважно по сравнению с состоянием Влада!

И повернувшись к отчиму процедила сквозь зубы:

— Не ожидала от вас дядя Игорь, что, пообещав мне сообщать все новости о Владе, вы так поступите…

И не давая ему ответить, с нажимом спросила:

— Когда я смогу увидеть Влада?

— Боюсь Нина, что это будет сложно организовать. Госпиталь военный, на особом режиме. Пускают туда только ближайших родственников, и то после тщательной проверки.

— Я невеста Влада.

Игорь, не отвлекаясь от дороги, бросил косой взгляд на расстроенную жену, и как можно ровнее ответил:

— Восприми мои слова спокойно. Невеста ещё не жена…

Нина сердито выдохнула и уже собралась высказаться, как мужчина продолжил:

— …не я придумал правила. Пропускают только родителей, жену и детей. Невесту, друзей, более дальних родственников не пропустят.

Нина сглотнула тугой ком, застрявший в горле.

— Дядя Игорь, вы сможете договориться, чтобы меня все же пропустили к Владу?

— Нина, я попробую. Но ты должна быть готова к тому, что мне откажут.

— Ясно, — произнесла отрывисто.

И снова в машине возникло молчание. Впрочем, оно длилось недолго. К удивлению Алёны и Игоря, с заднего сидения раздался благожелательный голос дочери, совершено непохожий на тот, которым Нина только что разговаривала с ними:

— Папочка, снова привет. Отвлекаю? Хорошо. Мне очень нужна твоя помощь.

И после короткой паузы добавила:

— Мне нужно, чтобы меня пустили в военный госпиталь.

Алёна пораженно посмотрела на мужа, который ответил ей хмурым взглядом.

— Да, именно в этот. Зачем? Там находится Влад, ему сделали операцию. Нет, я не могу подождать пока его выпишут! Иначе я бы тебя не беспокоила. — Алёна и Игорь с удивлением узнали в голосе всегда вежливой Нины раздражающе знакомые нотки, характерные для её отца.

— Он мой будущий муж и я не видела его почти одиннадцать месяцев, — те же жёстким тоном сказала отцу Нина, не обращая внимание на то, как мама ахнула и испуганно повернулась в её сторону.

Видимо, Долохов неприятно удивился, раз в течение минуты что-то возбужденно говорил в трубку. Удивительно длинный монолог для него. Даже с переднего сиденья Игорю был слышен отдаленный шум его голоса. И он не мог не отметить искру злорадного удовлетворения, что невольно вспыхнула в его душе. Возможно, это мелочно, но он никогда не утверждал, что он идеален.

— Да, папа, потом обязательно поговорим. Спасибо тебе.