Карла поворачивается к присяжным. Она не спускает с них глаз, когда задает Салли следующий вопрос: — Капитан Салливан, кто-нибудь из вашего департамента, включая вас, пытался связаться с Эрин Кеннеди после того, как она узнала, что в то утро, когда Дэнни Райан выпрыгнул из окна, был выдан ордер на его арест?

— Нет, — Салли раздраженно поджимает губы.

Как и все остальные, он считал, что меня не следовало ставить в известность о готовящемся аресте Дэнни.

Все в точности так, как предвидела Карла. Когда стало известно о смерти Дэнни, все в департаменте полиции вздохнули с облегчением. Гибель моего мужа избавила полицию от кучи проблем.

— Итак, — Карла подводит промежуточный итог, — Эрин Кеннеди получила психологическую травму. Она искренне верила, что ее погибший муж верой и правдой защищает закон. При этом ни один из ваших сотрудников не попытался после трагедии связаться с ней, чтобы поддержать? Вы даже не отправили ей кого-нибудь из отдела по связам с общественностью, так?

— Я уже сказал — ситуация была неоднозначной.

— Да или нет?

Тишина.

— Нет. С ней никто не пытался связаться.

— На мой взгляд, подобное отношение просто омерзительно, — теперь Карла смотрит Салли прямо в глаза. — Уж чего-чего, а подобного отношения в тот момент подзащитная точно не заслуживала.

— Протестую!

— Протест принят. Мисс Дельгадо, давайте ограничимся вопросами и ответами, а остальное прибережем для заключительного слова.

— Слушаюсь, ваша честь. Капитан Салливан, давайте обратимся к событиям того вечера пять месяцев назад. Подзащитная отрицала, что находилась в обществе своего мужа?

— Нет.

— Она его ожидала?

— Она это отрицала, но, мне кажется, догадывалась, что он приедет.

— Давайте ограничимся фактами. Она сделала заявление о вынужденной самообороне?

— Да.

— На ее теле имелись какие-нибудь следы, свидетельствующие о том, что она подверглась нападению?

— Да.

— Верно ли утверждение, что до своего ареста моя подзащитная неизменно пыталась выяснить правду, что случилось с Дэнни Райаном? Что в тот вечер, пять месяцев назад, когда ее арестовали, поделилась с вами всеми своими подозрениями?

— Она лгала, как и подавляющее большинство людей, подозреваемых в убийстве.

— Хотя бы раз до событий того вечера вы ловили Эрин на лжи?

— Нет, — мотает головой капитан Салливан, — однако с момента гибели детектива Райана мы не общались. В первый раз за все это время я поговорил с ней накануне ареста, пять месяцев назад. И должен вам сказать: есть немало убедительных доказательств того, что она лгала, сказав, что защищалась, как лгала и обо всех остальных событиях того вечера. И она по-прежнему лжет, отказываясь раскрыть местонахождение тела ее мужа.

Я не знаю, чего ждать дальше.

Голова идет кругом.

Через несколько минут Карла опускается на стул рядом со мной и озабоченно смотрит мне в лицо.

Мигрень, перепалка с Салливаном, жара в зале… Мне ужасно хочется прилечь.

— С тобой все в порядке? — шепчет Карла мне на ухо. — Ты выглядишь так, словно вот-вот грохнешься в обморок.

Я киваю в знак того, что со мной все нормально.

И продолжаю сидеть прямо, чуть наклонив голову. Лицо бледное, но спокойное. Мне нечего скрывать, нечего опасаться. Я делаю все в точности так, как советовала Карла.

Ах, если бы она знала…

Эрин

Тогда

Отдел судебно-медицинской экспертизы округа Суффолк располагается в здании, раскинувшемся на площади почти восьми тысяч квадратных метров неподалеку от съезда с автомагистрали. Мне это известно, потому что в воскресенье, вернувшись от Бена Митчелла, я залезаю в «Гугл», чтобы выяснить, где этот окружной морг находится. Узнав это, я сообщаю Тане, что хочу туда съездить.

Таня кидает на меня один-единственный взгляд, и мы отправляемся в путь.

Первым делом я сталкиваюсь с охранником, который, скорее всего, рассчитывал, что смена у него пройдет спокойно — как-никак сегодня воскресенье.

Я так нервничаю, что он, видать, думает, будто я приехала сообщить о покойнике, внезапно оказавшемся в моем доме.

Если честно, на самом деле мне больше всего хочется воскресить своего мужа и вдумчиво его расспросить, что, черт подери, происходит.

— Я хочу к мужу, — говорю я охраннику. Тот смотрит на Таню, которая, по всей видимости, выглядит чуть более адекватно, чем я.

— Простите, мэм, но морг по выходным не работает, — говорит он и переводит взгляд на мою сестру. — К мужу?

— Он погиб на этой неделе, — поясняет Таня.

— Я хочу его видеть! — воплю я.

Я хочу видеть человека, которого любила. За которого вышла замуж.

Он выбивал из задержанных признания? Брал взятки у преступников и закрывал глаза на работу их киллера? Никогда в это не поверю. Я знаю, что это ложь. Я хочу, чтобы Дэнни был рядом. Сражался плечом к плечу со мной. Вместе мы бы обелили его имя. Одной мне это не под силу.

Охранник молодой, но при этом у него глаз наметанный, и он понимает, что я на грани нервного срыва. Он подносит ко рту рацию и произносит в нее несколько фраз.

По лестнице откуда-то сверху спускается еще один человек, говорит, что он из бюро судебно-медицинской экспертизы, и спрашивает, кого я приехала опознавать. Стоит ему задать этот вопрос, как до него доходит, что я сюда приехала не со следователем, а по своему почину, и он глядит испепеляющим взглядом на охранника — мол, какого черта ты втянул меня в это безумие.

— Дэнни Райан, — говорю я. — Я хочу опознать Даниэля Райана.

Услышав знакомую фамилию, мужчина будто весь подбирается.

— Прошу меня извинить, но Даниэля Райана уже опознали.

— Вы в курсе, о ком я говорю?

— Я ассистировал при его вскрытии.

Позади меня — стул. Даже не знаю, был ли он там изначально или его принесли Таня с охранником.

— И что показало вскрытие? — кидаю я пробный камень.

Собеседник внезапно вспоминает о сочувствии.

— Мы составим подробный протокол, — говорит он. — Впрочем, вы ведь знаете, как погиб ваш муж. Непосредственной причиной смерти стал сильный удар, вызвавший перелом шеи и обширное внутреннее кровотечение.

К горлу подкатывает горечь желчи, я сглатываю.

Его шея. Прекрасный изгиб его шеи, который я покрывала поцелуями за минуты до смерти Дэнни.

— Мне велели сказать, что дополнительной процедуры опознания не требуется.

Я подаюсь вперед. Откуда-то доносится стон. Не исключено, что его издала я.

Я силюсь вобрать в грудь воздуха, разеваю рот, словно рыба, вытащенная из воды, а в легкие ничего не попадает. Перед глазами плавают мушки.

Тут мой рот и нос закрывает бумажный пакет, я чую запах копченой колбасы — на дне бутерброды, которые взял с собой на работу охранник.

Я чувствую