укрылся затуманенный взгляд. Стараясь не шуметь, умылся. Заварил чаю и молча принёс ей чашку. Потом полез в комод за полотенцем, удовлетворённо убедился, что в обстановке она ничего не меняла. И неожиданно сообразил, как обратить на себя внимание. С тяжёлым вздохом «старого солдата» подошёл к Софии.

– Сонь, помоги снять? Я в душ и лягу, доктор покой прописал.

Рассчитал всё верно. Серые глаза ожили. Она осторожно расстёгивала полосы липучек, фиксирующих бандаж, помогла стянуть через голову футболку. Брови сдвинулись в жалостливый домик, губы сжала скорбная складка. София коснулась послеоперационных росчерков на коже.

– Больно, Серёж? – дрогнул нежный голос.

– Уже полегче. Врач говорил, хорошо срастаются.

Он дотронулся до её тёплых пальцев, но София, будто очнувшись, отдёрнула руку и качнулась обратно. Отодвинулась на стуле и покачала головой.

– Нет, Серёж. Я же сказала. Нет. Иди к себе, отдыхай. Там плед в шкафу возьми, если надо, – взор снова ушёл глубоко внутрь.

«У неё точно кто-то есть! Быстра девица, ничего не скажешь. Но от счастья не светится, значит, с мужиком не складывается. Интересно. Надо выждать немного и понаблюдать! Расслабляться рановато!».

Так он размышлял на диване в маленькой комнате, прислушиваясь в ожидании, не придёт ли к нему София. Не пришла.

2.

Она глотнула остывший чай. Бесстрастно листала ленту новостей в соцсети, напрасно открывала почтовый ящик.

«Серёжка хороший. Очень хороший человек. Не без тараканов, конечно же. Но он такой... Обычный, что ли. Не хочу обычного, не хочу «не хуже, чем у других», не хочу «чтоб как у всех». Что ж так не везёт!».

По словам медиума, с проклятием Каменных ветвей покончено. Сегодня она помогла спасти и саму Ингу, и её малыша.

Нет, невозможно не думать! Не хватает сил перестать перебирать осколки и ошмётки своих иллюзий... София снова вернулась к своим сказочным мечтам о ребёнке от волшебного принца.

«Дура! Беспросветная дура! Никому ты не нужна. Раскатала. Вот на фига ты сдалась ему? Ему! У него таких, небось... И Полянский хорош, это ж надо, бессовестно подкатывать к девушке в таком эмоциональном раздрае! Может быть, чего путного, умного и сказал бы, но нельзя разве было дождаться более удобного момента?! Что ж за гадство!».

В носу защипало, глазам стало мокро. София не хотела плакать на кухне, чтобы Кравченко не услышал и не пришёл утешать. За окном ночь. Завтра выходной. Она заперлась в ванной, стала набирать горячую воду, налила пены с маслом лаванды, чтоб успокоиться. Подвязала волосы и заглянула проверить сообщения, прежде чем отключить телефон. В чате их дома было несколько гневных смайликов и тирада в адрес управляющей компании. Жильцы требовали вызвать специальные службы и провести дератизацию подвальных помещений. Кто-то вчера встретил крысу в подъезде.

3.

Самое неприятное время на смене – начало четвёртого, уже не ночь, ещё не утро. Охранник Егор Павлов встал немного размяться и с удовольствием потянулся. В спине, занимая положенное место, тихо хрустнули позвонки. В шесть утра его сменит напарник. Глаза устали, будто под веками горячий песок. Егор не сразу обратил внимание на пятнышко, двигающееся на экране, решил сначала, что это помехи, или какая-то мусоринка маячит перед одной из камер наблюдения.

«Датчик движения мигает. Значит, не мышь, что-то большое. Собака? Откуда тут собаке взяться? Двери заблокированы. Странно!».

Егор взял фонарь и, на всякий случай, швабру с длинной ручкой. Проверил служебный газовый пистолет: пристёгнут на ремне, как обычно. Площадка, которую видно с той камеры, находится в противоположном углу склада.

Павлов спустился на первый этаж, прошёл насквозь помещение в тусклом дежурном свете. Его шаги эхом звучали в ангаре. Между бесконечными стеллажами, в три яруса заставленными паллетами с товарами, было тихо и сумрачно. Луч фонаря пускал пляшущие блики на ребристые бока упаковок, обтянутых стрейч-плёнкой. Строительные и отделочные материалы, инструменты, краски и смеси, мешки садового грунта и корма для домашних животных – с оптового склада каждую неделю закупались магазины помельче.

Неожиданно понял, что к гудению вентиляции примешиваются ещё какие-то звуки. Не шаги. Люди появляются на складе примерно с половины восьмого. Уборщики и водители погрузчиков, комплектовщики работают с утра. На ночь остаются только охранники, по одному на корпус.

Снова шепчущий шорох. Вот, этот участок фиксировала та камера. От света фонаря бесшумно бросилась в сторону маленькая тень. Егор завернул за угол и ахнул: поперёк прохода валялись растерзанные мешки с комбикормом. Зерно, жмых и отруби рассыпаны по полу, тут же обрывки пластиковых упаковок и синтетических мешков. Две крысы метнулись под стеллаж. Ещё одна осталась сидеть на виду, нагло продолжая трапезу.

«Вот твари! И откуда взялись только! Хоть бы из зарплаты не вычли за испорченный товар!».

Павлов замахнулся шваброй и стукнул ею по полу. В безлюдном помещении звук получился резким и гулким. Зверёк перестал жевать и поднял мордочку, разглядывая человека.

За полками, в проходе по соседству снова раздался сухой шорох и тихий писк, похожий на звук крохотной пилы. Посыпались лёгкие коробки. Егор обошёл стеллаж. В свете фонаря разглядел с десяток крыс, которые не сразу, но разбежались чёрными тенями в стороны, раскидывая кусочки полиэтиленовых обёрток и крошек корма.

«Гадость какая!».

Плёнка потрескивала под маленькими коготками. Егор повернулся на звук и увидел двух бурых крыс размером с кошку. Уродливые звери сидели на стеллаже на уровне его лица. Блестящие глазки блестели с любопытством. В приоткрытых ртах виднелись длинные желтоватые резцы. Толстые кожаные хвосты свисали с полок.

«***!».

Отпрянул, вздрогнув от неожиданности. Ноги запутались в лохмотьях целлофана. Егор покачнулся, замахал руками, чтобы удержать равновесие, и выронил фонарь из вспотевших ладоней. Тот откатился под стеллаж и отключился.

Света ближайшей лампы было мало, чтобы сориентироваться. Егор, тихо матерясь, опустился на четвереньки. Безрезультатно пошарил в потёмках по холодному бетонному полу. Решил подсветить телефоном.

Где-то рядом прошуршали лапки, постукивая коготками. Раздался очень тихий, но мерзкий звук вилки, царапающей тарелку. Егор никак не мог попасть пальцами по экрану. Не сразу разблокировал смартфон, и подсветил перед собой. Увидел бок казённого фонаря, блеснувший под полкой...

А потом увидел крысу. И ещё одну, три, пять. Они бежали к нему, не пугаясь света, не прячась. Павлов привстал, поднял телефон над головой. И почувствовал, как волосы зашевелились на голове, мышцы спины свело от ужаса, а ноги подкосились.

Под колышущейся шерстяной массой не было видно пола. Они текли серой рекой, и шорох уже не шептал, а грохотал об опасности. Крысы с пронзительным писком приближались, стекаясь по стеллажам и